Человек над ситуацией. Вадим Петровский
Читать онлайн книгу.
является своеобразным зеркалом ее исторического становления и обособления в качестве самостоятельной науки (Петровский А. В., 1967).
Если бы нам удалось восстановить голоса тех, кто на рубеже XIX–XX вв. отстаивал идеалистические традиции в трактовке активности, – известных в те годы философов: Л. М. Лопатина, С. Л. Франка, Н. О. Лосского и многих других, – то мы столкнулись бы прежде всего с пониманием активности как имманентного свойства духа, открывающегося человеку исключительно в ходе самонаблюдения, или, иначе, «интроспекции» (взгляд изнутри). Здесь замелькали бы такие слова, как «душа», «дух», «Воля», «Я», «спонтанность», «апперцепция» (синтетическая способность сознания) и др. Источник активности, сказали бы эти философы, содержится, точнее, глубоко спрятан, в деятельности «души» и непознаваем ни одним из естественно научных (объективных) методов.
Но тут же мы услышали протестующие голоса представителей эмпирического и естественнонаучного направлений в психологии. «Ваши умозрительные схемы, – сказали бы они, – какими бы логичными или изощренными они ни казались, безжизненны; они далеки от реальных проблем, решаемых людьми; вы извлекаете человека из реальных его связей с миром. Между тем именно в рассмотрении этих связей единственно и можно усмотреть источник возникновения и область обнаружения человеческой активности». И правда, что есть активность человека? Это есть, прежде всего, его отношение к окружающему миру, а оно – тут мы уже вполне отчетливо слышим голос одного из ярких психологов тех лет: А. Ф. Лазурского, которого сейчас в профессиональной среде назвали бы «личностником»: «Оно, это отношение, есть мера устойчивости субъекта к влияниям окружающей среды и, в свою очередь, мера воздействия на среду!»
Увы! Этот ответ, который как будто бы вполне вписывается в круг наших сегодняшних представлений, ничуть не удовлетворяет представителей «идеалистического крыла» в разработке проблемы активности субъекта. «А откуда, собственно, – вопрошают они, – берутся ваши так называемые отношения, что обеспечивает столь высоко ценимые вами “устойчивость” и “воздейственность” человеческой особи?» И, не дождавшись ответа, дают уже знакомый нам свой: «Дух», «Воля», «Я»…
«Ну, нет! – вступает в воображаемый диалог основатель рефлексологии В. М. Бехтерев. – Душа здесь ни при чем. Биологические импульсы, энергия тела, природно-биологический потенциал – вот в чем источник активности!»
«А был ли мальчик?!» – как бы озадачивает «горьковским гласом» своих «собеседников» другой крупный ученый того времени, автор реактологии К. Н. Корнилов. «Нет активности, есть только реактивность!» (слова, принадлежащие самому К. Н. Корнилову и выступавшие в качестве девиза реактологических исследований вплоть до самого окончания 20-х годов).
Этот спор, начатый так давно, продолжается и поныне (взять хотя бы взгляды философов экзистенциального направления или необихевиористов в лице Скиннера, выдвинувших