Проснулась Мартина на рассвете. В слабом свете, проникавшем через щели в ставнях, она увидела, что Роланд лежит на боку, приподнявшись на локте, и смотрит на нее.

      – Наконец-то, – сказал он и потянулся к ней.

      Он начал с поцелуев в шею и затем стал опускаться ниже. Она не возражала. Было приятно. Он не спешил, и она тоже.

      – Я еще не совсем проснулась, – сказала она.

      Его член напрягся. Мартине именно это и требовалось. Она позволила ему войти в нее. Он двигался медленно и ритмично, не торопясь.

      – Знаешь, – негромко проговорила она, – насчет того, о чем ты вчера спрашивал…

      – Ты разговариваешь во время занятий любовью?

      – Иногда. Так вот, о моем дяде… Тебе не о чем волноваться. Он ничего не знает.

      – Хорошо.

      – Я бы сразу поняла, если бы он узнал. Он бы поколотил меня.

      – О-о…

      – Он хочет, чтобы я нашла себе хорошего мужа. А вот с тем мужчиной, который переспал бы со мной до брака… ой-ой-ой…

      – Что?

      – Ему бы грозила судьба Абеляра.

      – Ты шутишь. – Роланд замер.

      – Ты его не знаешь.

      – Он что, оскопит меня? Отрежет мне яйца?

      – Ну, не сам. Наймет кого-нибудь. У него есть деньги.

      – Но я из знатной семьи.

      – Абеляр тоже был не из простых.

      Это было верно: великий философ происходил из малоизвестного, но благородного семейства.

      Мартина почувствовала, как мужское достоинство любовника сжалось внутри ее, и притянула Роланда к себе.

      – Не волнуйся, любовь моя, дядя ничего не знает, – успокаивала она его, но Роланд больше не мог думать о плотских утехах. – Не уходи, пожалуйста, – ворковала Мартина. – Закончи то, что начал.

      – Мне пора. – Он отодвинулся и бросил взгляд на полоску света между ставнями.

      – Ты придешь вечером? – спросила Мартина.

      – Сегодня мне нужно заниматься.

      – А завтра?

      – Если смогу, приду.