Серые души. Филипп Клодель
Читать онлайн книгу.
воздух, наполнял им легкие, заложив руки за спину и подскакивая на месте. Ждали Виктора Дешаре, врача из В… Но судья уже не торопился. Он смаковал мгновение и место. Пытался запечатлеть его в самой глубине своей памяти, где собрал уже немало декораций преступлений и пейзажей убийств. Это был его личный музей, и я уверен, что, проходя по нему, он содрогался не меньше убийц. Граница между зверем и охотником довольно тонка.
Прибыл врач: они с судьей та еще команда! Оба знакомы со школьной скамьи. Оба на «ты», но, что любопытно, в их устах это кажется выканьем. Они частенько вместе едят в «Ребийоне» да и в других трактирах; трапеза длится часами; в ход идет все, особенно колбасы и потроха: свиные рыла, рубец со сливками, ножки в сухарях, требуха, мозги, жареные почки. Из-за давнего знакомства, а также потому, что заказывают одно и то же, они в конце концов даже стали похожи друг на друга: одинаковый цвет лица, тройной подбородок, брюхо, глазки, глядящие на мир вскользь, свысока, избегая уличной грязи и сочувствия.
Дешаре разглядывает тело, как пример из учебника. Заметно, что он боится намочить свои перчатки. Хотя он тоже хорошо знал малышку, под его пальцами она – всего лишь мертвый ребенок, просто труп. Он касается губ Денной Красавицы, приподнимает ей веки, открывает шею, и тут все замечают фиолетовые следы, которые охватывают ее словно ожерельем.
– Удушение! – объявляет он.
Чтобы это сообразить, университетов кончать не надо, но тут студеным утром, вблизи маленького тела это слово в общем-то ошарашивает.
– Так, так, так… – опять заводит свое судья.
Он ужасно доволен, что заполучил настоящее убийство, которое можно посмаковать, еще одно убийство, да к тому же ребенка, маленькой девочки. И вдруг, не переставая крутиться на каблуках, принимать позы и строить мины с приставшим к усам желтком, спрашивает:
– А эта дверь? Это что такое?
Тут все посмотрели на эту дверь, словно она внезапно явилась на манер Девы Марии. Маленькая приоткрытая дверь, за которой видна заиндевевшая истоптанная трава, дверца в широкой ограде, в высокой стене, и за этой оградой – парк, внушительный парк с внушительными деревьями, и за всеми этими деревьями, переплетающими свои голые ветви, – силуэт высокого дома, хозяйского жилища, большой причудливой постройки.
Ответил ему Брешю, выламывая себе руки от холода:
– Так это же замковый парк. А вон и сам Замок…
– Замок… – повторил судья, словно издеваясь над ним.
– Ну да, замок Прокурора.
– Ишь ты… Вот, значит, он где… – сказал судья скорее самому себе, чем нам, всем остальным, на кого обращал не больше внимания, чем на помет землеройки.
Казалось, его позабавило упоминание о сопернике, да вдобавок сюда примешался запашок насильственной смерти; хотя Прокурор был одним из сильных мира сего, подобно ему самому, судья его неизвестно почему ненавидел. Впрочем, может быть, просто потому что судья Мьерк мог только ненавидеть, такова уж была его глубинная