Право ли правосудие?. Рау Нойн
Читать онлайн книгу.
один из соседей, – все тут безвинные сидим. А как так: за наркоту и без вины?
– Да, блин, – начал раздражаться Вовка, – не наркоман я, и не брали меня с поличным. У меня и обыск был, нет ничего. Я просто за несколько дней до ареста пошутил с одним мудаком. Видимо, неправильно пошутил. Вот меня за это и взяли. Я думаю, что разберутся с этим.
– Ага, надейся, – иронично произнес еще один из соседей. – Если только хорошо бабла поставишь на дачку, может только после и выйдешь.
***
Через пару дней Ларисе позвонила Юлия.
– Лариса, здравствуйте, я ознакомилась с материалами. Пока там ничего нет. Только рапорта, протоколы задержания и обыска. Есть еще запись, когда был оперативный закуп, но меня с ним пока не ознакомили. Следователь говорит, что только после окончания следствия мы сможем ознакомиться. Я сходила в СИЗО и встретилась с вашим братом, он в порядке. Я вам сейчас на вотсап скину список всего, что он просит. Потом я вам сделаю общественного защитника, и вы сможете сами навещать его в тюрьме. Мне нужно от вас свидетельство о рождении. У вас одна фамилия с братом?
– Нет, у меня по мужу фамилия осталась, Малинина, – ответила Лариса.
– Хорошо, тогда копию свидетельства о заключении брака мне дайте.
***
Дни в СИЗО тянулись особенно долго. Утром в шесть утра подъем. Потом завтрак. После завтрака прогулка в тюремном дворике с зарешеченным потолком размером три на четыре. У каждой камеры был свой дворик для прогулок и Вовка насчитал где-то около двенадцати таких же прогулочных мест для сидельцев. Потом было свободное время. Но что делать в это время? Только лежать, рассуждать или трепаться с сокамерниками о жизни. Спал одетым, так как пол в камере был бетонным и внутри была сырость, такая, что появился кашель.
На четвертый день Витю вызвали, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и отправили обратно в «хату».
За пятнадцать дней в камере сменилось много соседей. Были такие, которых отпускали домой. Были и такие, у которых было наказание посуточно. Начался отсчет времени, которое продлится неизвестно сколько. У Витьки была надежда на то, что все-таки разберутся в его ситуации и его отпустят. Но с каждым днем эта надежда становилась призрачной.
Когда карантин закончился, началось распределение по постоянным местам нахождения в изоляторе. Витьку перевели на второй этаж в сорок девятую камеру. Тут было немного уютнее, насколько это может быть в тюрьме. В комнате было четыре двухъярусных кровати, то есть, восемь лежачих мест. Но внутри было всего три человека, он был четвертым. Зайдя в камеру, отметил, что пол здесь был деревянным, и от этого внутри было теплее, чем в карантинном отсеке.
Сердце сжалось, замерло и затем расправилось. Витька незаметно вдохнул теплый спертый воздух и кивнув головой сидельцам, осторожно прилег на пустующее место.
Соседи, понимая его состояние, ничего не спрашивали, зная, что, когда наступит момент, он сам все расскажет: кто он, откуда и за что попал сюда.
Растянувшись