Половина любви. Галина Врублевская
Читать онлайн книгу.
быть папой. Находчивая Татьяна Васильевна и тут нашла решение:
– Хорошо, я буду мать-одиночка, а вы оба мои дети, – и тут же с удовольствием поставила их обоих в угол.
Таня Одинцова стала верховодить в их ребячьей ватаге. Во-первых, она была старше, уже ходила во второй класс, в то время как Лена только готовилась поступить в первый, а Фимке предстояло оставаться дома еще целый год. Во-вторых, Таня имела опыт, который приобретают дети в трудных семьях. Уже позднее Лена узнала, что мать отказалась воспитывать Таньку, отослав ее к бабушке Кате. Но главное свойство Татьяны, определившее ее безусловный авторитет среди сверстников (и даже взрослых), было ее умение предвидеть события. Она знала, когда ее вызовут отвечать к доске, где спрятались дети, играющие в прятки, и прочее в том же духе. Бабушка Катя поведала соседям, что внучка, когда ей было пять лет, получила удар током. С тех пор за ней и стали замечать разные странности. Однако о магии девочка пока что не помышляла.
После восьмого класса Татьяна поступила в медицинское училище. Интересы девочек постепенно расходились. Остались лишь случайные встречи на общей кухне да редкие разговоры. Позднее Елена вышла замуж и уехала из квартиры. Татьяна Одинцова с замужеством не спешила. «Мне на роду написано одной жить, фамилия такая», – спокойно говорила она в ту пору, когда другие девушки мечтали о женихах.
В полутемной комнате, куда Татьяна пригласила бывшую соседку, было душно и сумрачно. Черный потолок, плотные черные портьеры и черный ковер на полу едва освещались круглым, серебристым, как луна, диском-светильником, укрепленным под потолком. Клиентам этот диск и казался луной. В центре помещения стояли два кресла, каждое, подобно трону, на небольшом возвышении. Они были повернуты друг к другу под небольшим углом так, как обычно располагаются на телевизионном экране ведущий и приглашенный, у которого берут интервью.
Татьяна предложила Елене сесть в любое кресло.
Елена выбрала кресло в тени светильника.
«Хочет скрыть свое лицо, – отметила Татьяна. – Значит, как и прежде, к откровенности не склонна».
Татьяне не требовалось освещения. Она могла и с закрытыми глазами видеть в потемках и даже прозревать вещи и события, скрытые от простых смертных. Она умела узнавать тайны других людей, лишь свое собственное будущее было ей неведомо. Татьяна настроилась на волну вибраций подруги. Ресницы Елены моргали часто и тревожно.
– Сейчас я введу тебя в транс. – Татьяна включила кассету с записью звуков леса: тихое журчание ручья, посвист птиц, шелест листвы. Затем взяла в руки шаманский бубен и стала ритмично встряхивать его. Ресницы Елены замедлили свое порхание, мысли затуманились. Но размеренный, тихий голос Татьяны четко доносился до ее ушей:
– А теперь вспомни место, где ты покупала сумку, кто был с тобой рядом.
Перед глазами Елены четко обозначился унылый магазин в канун реформ. Ряд подвешенных на кронштейне черных сумок одинакового фасона; торба из кожзаменителя на длинном ремне. Вместе с ней, у прилавка, стоял Ефим. Сумка была его последним