Когда Константин вошел в распахнутые двери помпезной большой гостиной, он устремил взор на девушку, стоявшую у рояля. Белоснежное легкое кружевное платье на сладкоголосой певице как воздушное облако окутывало ее стройную фигурку. Изящные руки, высокая грудь, невозможно тонкая талия, округлые бедра и светло-медовые волосы, собранные сзади и спадающие густым потоком на ее спину, слились для опешившего князя в образ совершенства. Лицо юной певицы было до того восхитительным, что могло бы принадлежать только неземной чудесной фее.

      Ошеломленный, изумленный Урусов застыл у входа, отчетливо осознавая, что это та самая девушка, которая так поразила его на пыльной дороге. Нынче он знал ее имя. Ведь едва он приехал в усадьбу и задал вопрос первому попавшемуся конюху, как услышал в ответ:

      – Говорите, больно красивая да молоденькая, да еще и верхом, ваше сиятельство?

      – Да, – тогда кивнул Урусов и глухо добавил: – Со светлыми волосами и в синей амазонке…

      – Ну, это Аграфена Сергеевна. При вашей сестрице компаньонкой состоит, – ответил конюх.

      – При моей сестре? – опешил Константин.

      – Крепостная девка, которую матушка ваша покойная на воспитание взяла, – объяснил конюх.

      – Так это Грушенька! – тут же осенило Урусова, и в его воспоминаниях появился образ шестилетней светловолосой малышки, которая играла с его сестрой в куклы. – Вот бы никогда не подумал, что она станет такой…

      И теперь не в силах отвести