Артефакты. Мария Свешникова
Читать онлайн книгу.
Почему ты пишешь сотрудникам письма о русских поэтах, когда занимаешься современной переводной литературой, например?
– У нас выездной корпоратив в Питере, в «Бродячей собаке», в середине октября. Я его организовываю. Хочешь – поехали!
– Хочу, конечно! – предложение было столь неожиданным, что я не могла не согласиться.
Карина всегда крайне ревностно относилась к своей жизни и не любила связывать и стыковать людей. У нее мухи и котлеты всегда были по разные стороны баррикад. Но, видимо, похмелье сбавило обороты ее бдительности.
– Билеты на «Сапсан» я тебе оплачу. Но командировочных не жди! – было слышно, как Карина активно стучит по клавиатуре.
– Пей, пожалуйста, почаще! Ты мне так нравишься в последние два дня!
– Не дождешься!
Повесив трубку, я блаженно улыбнулась. Романович и Карина снова присутствовали в моей жизни: и пускай с первым у нас очередное «непонятно что», а со второй мы играем в детективов, выслеживая покойника, все равно в моменте я была счастлива, как бы там ни было.
Решив сделать благое дело, я принялась убираться: набрала полный карман мелочи, убрала осколки, скотчем подпоясала светильник, выпрямив покосившийся абажур. Мне пришлось изрядно раскорячиться, чтобы достать из-под банкетки обувную ложку. И вместе с ней я обнаружила то, что заставило меня рассмеяться, а именно – блюдце с разводами высохшего молока.
Когда Алеку было лет на двенадцать меньше, если он вдруг не мог найти загранпаспорт или зачетку у себя в квартире, то шел на кухню, наливал в пиалу молока, клал рядом печенье. И оставлял домовому. Его так бабушка научила. Наутро все утерянное прекрасно находилось. Как вариант, потому что обычно терял он важные вещи на пьяную голову, а находил – на трезвую. И тот факт, что крошки от печенья и блюдце были под банкеткой, доказывал: Романович бо́льшую часть времени проводит один. И стало сразу неважно, кто накануне был у него дома, ведь пока этот дом был под охраной как минимум домового. А с ним я как-нибудь подружусь.
Еще где-то час я играла в сыщика: с чашкой кофе копалась в вещах Романовича, доставая с потаенных полок коробки – в одной из них наткнулась на CD-диски. Романович их не выбрасывал.
Нет, конечно, можно понять коллекционирование виниловых пластинок, даже если у тебя нет новомодного проигрывателя или на худой конец купленного на блошином рынке патефона. Как минимум это красиво. Ими можно украсить интерьер, а неугодные использовать для подачи сыра и закусок, если нагрянут гости.
Но зачем в эру iTunes и Apple music складировать CD-диски, когда даже у ноутбуков нет отверстия для их ввода, мне было непонятно. Спустя минут пять я это поняла и предалась отвратительной ностальгии.
Вспомнила конец девяностых. Заметенную снегом станцию метро «Багратионовская». Горбушку. С рядами, бесконечными, как восточный базар в Марракеше, рядами аудиовизуальных удовольствий.
Романович сохранил полную коллекцию сборников Café del Mar. Я перерыла все его ящики, пока не откопала