Витя… а он действительно стандартный красавчик, предмет мечтаний миллионов женщин, которым нравятся герои сериалов про красивую жизнь, нравятся белые длинные кудри ниже плеч, голубые глаза, правильные черты лица, высокий рост и атлетическая фигура. А что внутри у него, есть ли там душа – ни одна дура не задумывается, потому что оболочка принимается за содержание.

      Красавчик Витя упал в кресло, вытянул скрещенные ноги вперед и лениво произнес:

      – Мне неприятно, что меня держат за мальчика. И кто? Кенар! Ассенизатор хренов! Я жду этого скота как дешевая телка, а он не является.

      – Ты и есть вечный мальчик, – поддела его Клара. Сегодня он ее раздражал, потому что не Витю сейчас она хотела видеть здесь. – Красавчик Витя…

      – Не называй меня Красавчиком, – так же лениво запротестовал он. – Банальная кличка, тупая, бесит меня.

      – Но приросла к тебе, – уколола его Клара. – Это твоя профессия, разве нет? Однако ты действительно скоро вылетишь из обоймы. Тебе сколько?

      – Тридцать семь.

      – Вот-вот. Тридцать семь, а ты все еще Красавчик, соблазнитель чужих жен. На лице вон уже морщины появились. И кожа приобрела возрастную отечность.

      – Не зли меня, – промямлил он.

      Она не злила его, во всяком случае, не имела такой цели, а говорила то, что через несколько лет скажут и ей. Да, у них разный профиль работы, но для Клары так же важен фасад, как для Красавчика, а что будет потом? О будущем не задумываются только болваны, Клара давно подумывала о тихом уголке со всеми удобствами и с дополнением в виде мужа, детей, слуг. И вдруг – о, неожиданность! – появился ОН. Тот, кого Клара хотела бы видеть рядом, кто вряд ли будет раздражать ее, кто идеален во всех отношениях.

      Наверное, Красавчик заметил, что с Кларой произошла некая метаморфоза. Она сидела с прямой спиной, отстраненная, сжимала стакан с бренди, который ни разу не пригубила, ушла в себя. Понаблюдав за ней, Витя спросил:

      – Что тебя беспокоит, Клара?

      – М-м-м? – Она вышла из задумчивости. Вышла несколько нервно, словно не ожидала, что в комнате еще кто-то есть, поэтому ее слегка напугал его голос. – Не знаю… Понимаешь… мне не по себе, когда пропадают люди.

      – Ты кого называешь «люди»? – прищурился он, закурив сигарету. – Кенара? Хм! Это отребье?

      – А чем мы лучше?

      – Клара… – рассмеялся он. – Самоедство тебе не идет.

      – Это не самоедство.

      – Что же тогда?

      «Нет, с ней действительно не все в порядке, – отметил про себя Красавчик. – Судя по бисеринам пота на лбу, Клара находится в том пограничном состоянии, когда истерика может возникнуть на пустом месте. С чего бы это?»

      – Это… – сказала Клара, глядя куда-то