Под Ним. Катерина Авдюгин
Читать онлайн книгу.
между мамой и отчимом, об отсутствии взаимопонимания между ними и о том, чем это было вызвано. Дело в том, что моя новая бабушка часто вмешивалась в нашу семью: наводила свои порядки в шкафах, выливала приготовленную мамой еду в унитаз (чем очень обижала маму и вводила в недоумение отчима). Кроме того, она кормила мою маленькую сестру «вкусняшками Советского Союза», отдавала ей всё лучшее, чем демонстрировала своё пренебрежение мной. В холодильнике была полка для сестрёнки Анюты, и я с любопытством, свойственным ребёнку, иногда заглядывала украдкой в надежде обнаружить там что-то и для меня.
Мы жили хорошо, но не шикарно. Мама работала в военном училище, отчим служил по контракту в армии. Большая часть денег уходила на то, чтобы прокормить большую семью. Во времена перестройки, когда зарплату могли задержать на четыре месяца, побаловать нас всякими вкусностями не удавалось. Каким-то чудом у нас дома они водились, эти детские радости, но с запретом для меня.
Между тем, мы с Аней проводили много времени вместе, и между нами вместо ожидаемой сестринской дружбы росла лютая женская ненависть. Я наблюдала, как год за годом лучшее доставалось ей. Я не могла этого не замечать. Обо мне говорили, что я уже взрослая и, наверное, именно поэтому мне было не положено. Ну а я в возрасте 9—10 лет отказывалась понимать, почему всё так: почему ей сладости, а мне ничего, почему ей сюрпризы и подарки, а я в стороне. Получалось, что она ребёнок, а я нет?
А радость? Была ли в твоей жизни простая детская радость? Могла ли ты её замечать и принимать?
Поездки к бабушке (маме отца) на выходные были для меня основной радостью. Я была ее маленьким «воробушком». Когда мы встречались и оставались вместе, я получала любовь в избытке. Любви у бабушки было море и океан. Объятия, вкусная еда в фирменном исполнении: пирожки, напечённые специально к моему приезду, вафельный торт со сгущенкой. И уютные мелочи, которыми я так дорожу по сей день: тёплый плед и детское кино, которое включали специально для меня. Как же мне было это важно.
Бабушка была учителем истории. Её рабочая одежда, туфли на каблуках, строгие очки мне импонировали. Я обожала перевоплощаться в учителя. А она меня в этом поддерживала и позволяла трогать любые её вещи. В её доме для меня царил другой мир, в котором мне были рады, где я была настоящим ребёнком. И в нём мне разрешали делать практически все.
Я возвращалась домой и уже с понедельника начинала ждать пятницы, чтобы поскорее снова увидеть бабулю. Но отчего-то именно по пятницам, в тот самый ожидаемый день недели, я начинала чувствовать легкую грусть и жить иллюзией: «Если бы мои родители снова сошлись, я была бы самым счастливым ребёнком. Мама и папа снова стали бы для меня одним целым». Тогда я, конечно, и думать не могла о том, что это будет ценой несчастья моей сестры.
Однажды мама по очень большому секрету, когда я, по её мнению, стала уже совсем взрослой, доверила