Переписана, перестроена,

      воронкбми пути прорублены.

      Ты, пречистая наша юдолина,

      сколько душ за тебя загублено!

      И предвзятостью не запачкана,

      с головою часто недружная,

      в злата поисках перекопана,

      почему-то еще миру нужная.

      Да не хочется местом отхожим быть,

      ржавым нужником для доброхотиков,

      превращаться в рабов стяжательства,

      до чужого дерьма охотников.

      Нам свое бы осилить с радостью,

      осознать скоротечность сущего,

      не убить бы детей своих праздностью

      и посеять Добро грядущее…

      А у нас сегодня небо синее,

      В небе зарождается луна.

      Может, где-то там оно другое,

      Может быть, у них идет война.

      Может, Новый год у них не в радость,

      Может, лишний час прожить за кайф —

      Лишь бы в артналет им не попасть бы,

      Лишь бы пули мимо пролетай.

      Ни себя спасти, так хоть ребенка.

      Кем он станет без меня потом,

      Кто ему расскажет то, что было,

      Кто ему построит новый дом?

      Сколь продлится ужаса беспечность?

      Смысл битвы в нас утерян навсегда.

      Вновь бомбежка заревом играет.

      Все…

      Ушел…

      К другим придет весна…

      Так сильно прохудилось небо,

      Сквозь крышу льют осенние дожди.

      Меня немножко, милый, подожди —

      Я карточки возьму, схожу за хлебом.

      Сегодня шкафчик разломала.

      Схожу-ка за водой к Неве.

      Мы пир с тобой устроим знатный —

      Я кипяточка с хлебом сделаю тебе.

      Не уходи, смотри в глаза, мой милый,

      Немного потерпи, держись.

      Вот кончится война, вернутся силы,

      Прекрасной будет наша жизнь.

      Я быстро, быстро, через часик,

      Ты знаешь, как тебя люблю.

      И смерти не сдавайся, будет праздник,

      Я для тебя и в стужу лед Душою растоплю.

      Мой милый, вот я и вернулась.

      Ты спишь с улыбкой и открытыми глазами?

      Хотел в последний раз

      Глаза