Страшное произошло в конце позапрошлого века, в одном из неприметных уездных городков около Перми. Случившееся было из ряда вон. По крайней мере по меркам того благополучного – все познается в сравнении – времени.

      …Газета назвала его мещанином К. Согласно деликатной манере прошлого: не позорить родственников. Он учинил в одну ночь: вандализм, поджег, святотатство… и двойное убийство.

      Заметим, этот К. считался благонадежным. По крайней мере особо не выделяющимся… Что же произошло?

      В тот вечер он почему-то выпил в кабаке больше, чем было в его привычках. Обыкновенно степенный – затеял по дороге домой перепалку с церковным сторожем. И… убил его ударом кулака. (Много ли старику и надо?)

      К. даже не заметил, возможно, что совершил убийство. Перешагнул остывающий труп и вошел во храм. И здесь им овладело необъяснимое внезапное бешенство. Он принялся крушить все попадающееся под руку… И совершил поджег церкви. (Возможно, впрочем, что это огонь сам распространился от разбитых лампад.)

      Затем, будто бы ни в чем не бывало, К. продолжал путь, для чего-то прихватив ружье сторожа. Из этого ружья он застрелил околоточного, попытавшегося его задержать.

      Лютующий пожар не удавалось погасить долго. Помог лишь дождь, начавшийся на рассвете… Мещанин К. исчез. Неделю обретался «не помня где», как он говорил впоследствии, потому что был «не в себе». Словно одержимый какой-то недоброю тайной силой, он выпал из обихода цивилизованного общества на семь дней.

      Затем явился с повинной. Требовал себе смертной казни. И… сам же совершил ее. Перерезал вены осколком оконного стекла в одиночной камере. Недоглядели.

      Эта трагическая история породила толки. Старые люди считали: К. был заколдован, испорчен. Такие мнения вызывали скепсис на пороге ХХ века. Но старики упорствовали. Подняв морщинистый палец, спрашивали со значением:

      – День, когда он все это сделал… ДЕНЬ-ТО ВЕДЬ БЫЛ – КАКОЙ?!