Сборник рассказов. Жил-был я. Сергей Семенович Монастырский
Читать онлайн книгу.
было необычно. И, по своему – счастье.
У сына тоже впервые появилась своя комната. Он начал приводить туда своих друзей, девушек.
– Бордель здесь устроил! – ворчал недовольный Сема.
– Лучше здесь, на глазах, чем по подъездам, – резонно увещевала его Римма.
Это была семья. И это было счастье.
Потом Сема запил. Потом также резко бросил. Потом пошел в горком партии. На прием к первому секретарю. В день приема по личным вопросам.
– А по какому вопросу – спросила секретарша, чтобы доложить.
– По личному! – рявкнул Семен и поднес к ее носу, стоящее на столе объявление: «Прием по личным вопросам».
Военных, тогда уважали, и первый секретарь дал кому – то поручение и вскоре Сему пригласили на должность заместителя директора по общим вопросам на крупный завод.
У Риммы тоже началась гражданская жизнь, которой никогда не было в военных городках. Совсем другая была эта жизнь. Не нужно было топить печку, как в избах, в которых они стояли на постое, или в офицерских финских домиках, в которых жили уже в более ста военных точках, грели воду, чтобы искупать детей…
Да, и сами дети, вернее – сын – уже вырос. Сын поступил в институт, жил в Москве, приезжал на каникулы и на лето.
Римма целый день оставалась одна, было скучно, тоже устроилась на работу. Образования и гражданской специальности у нее не было. Жена военного – вот такая у нее была специальность. Но повезло.
Наступили уже времена, когда в этой стране социализма появилось незнакомое слово – хозрасчет. Это были первые ростки капитализма, вернее – рыночная экономика и начальник управления местной промышленности наладил цех по индивидуальному изготовлению обуви.
Самуил Козакевич его звали. Еврей, конечно, а как же! Бог свел с ним Семена, и Римма стала администратором магазина, где эту обувь продавали. Продавали не всем – уважаемым людям. Потому что обувь эта делалась по образцу европейских моделей и резко отличалась от фабрики «Скороход».
На прилавке у Риммы стояли образцы – три модели изящных женских туфель и две модели мужских.
Уважаемые люди обращались к Козакевичу, он давал записку Римме, Римма тщательно снимала размер стопы уважаемого человека и через две недели выдавала заказ. А если кто заходил без записки, то ему объясняли, что портфель заказов забит на год вперед, так что заходите в бедующем году.
Импортной кожи у Козакевича было мало и на неуважаемых ее уже не хватало. Большинство «уважаемых», конечно, были евреями, но не потому что друзья Козакевича, а потому, как с удивлением узнала Римма, что в основном руководящие посты в больницах, заводах, институтах, занимали люди, плохо выговаривающие букву «Р».
С одной стороны, евреи в Советском Союзе были люди второго сорта, с другой – где ж их взять – талантливых, сильных руководителей?!
Римма обросла знакомствами, но они ей были, ни к чему. Знакомства нужны были Семе – или он не еврей?! Некоторые нужные знакомства превращались в дружбу,