Раскопки. Джон Престон
Читать онлайн книгу.
степени) – это любить и поддерживать его. И защищать. Кажется, что я стою на невидимой границе его мира – вечно на пороге, не в состоянии его переступить. Мне бы так хотелось быть такой же бойкой и резвой, как он, но у меня нет ни сил, ни воображения под стать его.
Через некоторое время я пошла его проведать. В коридоре через эркерное окно довольно ярко светил свет. Я встала у его комнаты и прислушалась – было слышно, как он дышит. Медленно и, судя по всему, спокойно. Сама не знаю почему, видимо, чтобы не стоять на месте без дела, я прошлась по коридору в сторону от моей комнаты. Дом перестал скрипеть, и стало тихо. Передо мной лежала ковровая дорожка. И хотя я прекрасно понимала, что бодрствую, было ощущение, что хожу как во сне. Ноги мои передвигались будто сами по себе: я прошла через один дверной проем, потом другой.
Вскоре я добралась до той части дома, которой пользовались нечасто. Даже когда Фрэнк был еще жив, мы редко сюда заходили, разве что когда принимали гостей. По обеим сторонам коридора – двери, которые вели в спальни, в которых никто никогда не останавливался, по крайней мере при нас.
Я дошла до конца коридора, развернулась и собиралась идти обратно. Но тут я что-то услышала. Какой-то стук. Повторяющийся, будто кто-то отмеряет равные промежутки времени. Звук шел из комнаты слева.
К моему удивлению, дверь оказалась приоткрыта. Когда я проходила мимо нее до этого, не заметила. Но теперь я точно видела зазор между дверью и косяком, из которого вырывался серебристый лунный свет. Тем временем повторяющийся отстукивающий звук метронома продолжался.
Я открыла дверь шире. Комната, как и сад, была залита белым светом, напоминавшим изморозь.
Звук стал громче, намного громче, чем я ожидала. Настолько громче, что я сразу заметила его источник. Почему-то окно оказалось открыто, и деревянный шнур занавески раскачивался и бился о стену.
Я прошла через комнату и без особых усилий закрыла окно. И вот тут я заметила, что кровать в этой комнате стояла заправленная. Во всех остальных комнатах на кроватях белья не было – застилать их было не для кого. А вот эту кто-то заправил: простыни, подушки, аккуратно сложенное одеяло лежало в ногах.
А еще мне показалось, что я уловила какой-то запах, едва пронизывавший воздух. Духи, и как будто что-то еще. Что-то медицинское, вроде мази.
Я включила свет и прищурила глаза. Но и этой вспышки мне хватило, чтобы заметить кое-что еще. Кровать не просто была застелена, на ней виднелись два смятых силуэта – кто-то на ней спал. Следы присутствия людей были заметны на подушках и на простынях. А еще я заметила два придавленных следа в центре одеяла.
Я села на край кровати и прошлась рукой по белью – на ощупь холодное. На прикроватной тумбочке стояли кружка и чашка. Кружек таких я у нас раньше не видела – коричневая, глиняная, с узкой серебряной каемкой. Кажется, на этой каемке даже был след от губ.
Рядом с кружкой стояла фотография мужчины, сидящего верхом на лошади, а чуть ниже – стихотворение:
Том Пирс, Том Пирс, одолжите мне свою серую кобылу.
Все время вниз, с попутным ветром,
Потому