Пусть же пепел убитых

      В наше сердце стучит.

      Нет, ничто не забыто,

      Нет, никто не простит.

      Будь же строгой, как судьи,

      Боль минувшей войны,

      Чтоб закрыли мы грудью

      Этот миг тишины,

      Чтоб закрыли мы грудью

      Хрупкий Мир тишины.

      Рассвет июньский, взорванный снарядом!

      И стон, и плач, и кровь, и смерть кругом.

      Ты в памяти, война, осталась адом

      Для всех, кто был задет твоим свинцом.

      А память снова душит смрадным дымом,

      А память снова душу жжет огнем:

      Концлагеря, Хатынь… Невыносимо!!!

      Как позабыть об этом обо всем?!

      Не снять с крестов в огне войны распятых,

      Но кое-кто готов поставить крест

      И обелить, простить убийц проклятых,

      Забыть Дахау, Лидице и Брест.

      Но чтобы вновь земля не запылала,

      Чтоб голос пушек навсегда затих,

      Хочу, чтоб память нам не изменяла

      Во имя павших и для всех живых!

      Ты помнишь, товарищ, земляк из пехоты,

      Как мы перед боем копали окопы,

      Как в землю вгрызались саперной лопатой,

      Чтоб снова она защитила солдата.

      Земля все терпела, земля понимала

      И честно солдатский свой долг выполняла,

      И лишь под лопатой тихонько стонала,

      И боль эта тело и душу пронзала.

      Земля, ты нам мать, и жена, и сестра,

      И бродят в крови твои соки.

      Одни нас с тобой продували ветра,

      Ты все то, что в душах высоко.

      Тебя мы прикроем всем телом своим —

      Нельзя выходить нам из боя.

      Но знаю: ни пяди врагу не дадим,

      А нам хватит горстки с тобою!

      Ты грудью своей нас от пуль заслоняла,

      И вновь на дыбы от разрывов вставала,

      И нас наполняла отвагой и силой,

      И словно просила, чтоб мы отомстили.

      И ненависть в сердце вставала волною:

      Мы с яростью ждали и жаждали боя.

      И вновь во весь рост поднимались с тобою,

      Чтоб землю спасти, заслонить вновь собою!

      Опять где-то гарью пропахли рассветы

      И кровью грозит захлебнуться планета.

      О помощи снова Земля к нам взывает

      И памятью павших – живых заклинает,

      Чтоб вновь не зашлась от смертельного крика,

      Чтоб больше не знала военного лиха,

      Чтоб душу ее сапоги не топтали,

      Чтоб больше окопы нигде не копали!

      Хоть идти ей, наверно, не близко,

      Но приходит она каждый день

      К тем священным камням обелиска —

      Беззащитная, скорбная тень,

      К тем камням, что ей стали родными,

      Что ее схоронили детей…

      Я не знаю той женщины имя —

      Только много