Мама работала от зари до зари пекарем.

      Это была действительно тяжелая работа тогда, в советские времена, – почти все месили руками, -сравни добровольной каторге. Как -то в ночную смену выключили свет.

      Мама в слезах прибежала домой- благо, квартира рядом.

      – Спасай, родной! – закричала она с порога. Отец выскочил с охотничьим ружьём.

      – Да что ты! Оставь! Тесто, хлеб пропадает! Хлеб они спасли на весь рабочий поселок. Да, отец мог постоять не только за себя…

      Закаленные ишачьей работой в колхозе, за спасибо, молодые хохлы держались друг друга, как бы их не била жизнь…

      И Север их принял. И взял под своё суровое, но справедливое крыло. Были моменты, когда кто-то уже трижды пропал в заснеженных просторах северного края, но не они, семья Советских.

      Многодетная семья Гули на знала недостатка ни в чем!

      Хохлы привыкли надеяться на свои силы, и велось небольшое хозяйство. И успевали все: и денег заробить, и детей народить, их кормить, и своё сало есть!

      А своё сало – это тебе не протухшая каша под названием красная икра! А для детей- ценное парное молочко.

      Вот так -то! Вот тебе и южане- неженки.

      ГДЕ —НАШИ?

      Гуля открыла глаза: а как они в отпуск ездили!…

      Тогда не разделенные, подобно хомякам по клеткам, братские народы СССР не знали слов -заграница и таможня.

      Блондинка хихикнула, вспомнив таможенника в Харькове. А усы у него – ого-го!

      Она положила руки на фарфоровую парочку.

      Память нарисовала счастливые лица родителей. Пока они были сильны и молоды, пока помогали своим чадам, вытаскивали их из тюрем, укрывали в час неминуемой беды под крышей небольшого, но родного дома, – были нужны этим чадам…

      Слёзы навернулись даже в закрытых веках, заставив сопеть нос. Да что же сон никак не идет!

      Гуля шмыгнула в простыню, и посмотрела на носик чайника, зияющего в ни-ку-да…

      Не -сме- шно… Как и в ситуации с харьковскими сувенирами. Им бы в пору быть нарасхват у всего советского союза, а не пылиться на вокзальной площади от нищенской безысходности.

      Так и со старым домом, да что там; старики- не помеха, тем более

      – для шакалов! Мать начали таскать по больницам, выискивая то, чего не было, и что не болело. Заразили, -нашли.

      Дальше- дело фашиста, довести до кладбища,