Он шел, как Цезарь на параде,

      В излишне пафосном наряде.

      В глаза бросались ярлыки.

      «Armani», «Dolce and Gabbana».

      А украшением руки

      «Rado» служили от Резвана.

      Провинциалы – чудаки!

      На шее цепь семнадцать грамм.

      Почти что светятся ботинки.

      Пижон из сумрачной глубинки

      Герой романа – Ярый Жан.

      Его нехитрый капитал

      Карман французский помещал.

      Он рисковал, но верил в чудо,

      Что разберется, как всегда,

      Что в клубе съеденные блюда

      Оплатят девушки, тогда,

      Как скажет радостная Люда,

      Настанет час его расплаты.

      За этим дело не стоит —

      Он этим делом знаменит,

      Уж он окупит их затраты.

      Ах, если бы тогда он знал,

      Куда по глупости попал!

      Какие плавают акулы

      В московской клубной суете.

      Худые руки, шпильки, скулы.

      В едва прикрытой наготе

      В прожилках их мускулатуры

      Мы не увидим больше ножки,

      Которые воспел поэт.

      Есть ноги, только ножек нет.

      Нет дам, есть ветреные «крошки».

      Спешат на клубный фейсконтроль.

      Претензий – много, мозга – ноль.

      «Как очередь за молоком, —

      Подумал Жан. – Куда деваться?

      И как пройти теперь? Дурдом!

      Не на вокзал же возвращаться?»

      И чувствуя себя шутом,

      Звонит: «Але, послушай, Катя.

      Я подошел, но здесь народ

      Стоит и очереди ждет».

      «Пришёл, иду, ты очень кстати».

      Ответив, тут же выбегает,

      Из двери клуба, обнимает

      Охранника, шепча на ухо.

      Тот к Жану устремляет взгляд.

      А взгляд почти как оплеуха.

      Охранник оказался рад,

      Свое почесывая брюхо,

      Что Жан их посетил сегодня.

      На зависть низменной толпы.

      Его, уж гордого, стопы,

      Несут ко входу в преисподню.

      Читатель мой, вы были там?

      Его уж нет, поверь словам.

      Доверься взгляду песни этой.

      Да! Интерьер неотразим!

      Блистая в переливах света,

      Открыты были перед ним,

      Как неизвестная планета,

      Ворота Рая. Наблюдают

      Со стен Адам, трехглавый лев,

      Плоды висят на ветках древ.

      Живые голуби порхают.

      Единорога умный лик

      В лучах прожектора возник.

      Повсюду дивная лепнина,

      Мозаика и блеск зеркал.

      Слегка застенчивая мина

      Скрывала демона оскал,

      Что развалился у камина

      И наблюдает за вкушеньем

      Напитков огненных на баре.

      А вот в полупрозрачном шаре

      Нагая девушка в движенье.

      Да, все вокруг пленяло взгляд.

      И мощный звуковой заряд

      Сбивает ритм природный сердца,

      Бросая