Шолохов и симулякры. Евгений Петропавловский
Читать онлайн книгу.
облитого кровью реликтовых птиц,
седлают коней казаки из далёких небесных станиц -
сбиваются в стаи и мчатся в тиши, и верстают маршрут
в неверные сумерки, в пыль уходящих минут;
черны их бешметы, черны сапоги и папахи черны,
и только в зрачках – сумасшедшая сталь восходящей луны.
Ни гика, ни стука; не звякнет нечаянно бранная снасть -
как будто и звуки боятся на тёмную землю упасть.
Несутся безмолвные сотни к мерцающей первой звезде
по мёртвому Дикому Полю, которое ныне – везде.
Вдоль гиблых лиманов, отравленных рек и бесплодных полей
размашистой рысью, а после – намётом пускают коней,
безудержно мчат по украинным вехам родимой земли,
которую в сечах с врагом нестрашливо они берегли,
пока не приспела пора уходить на небесный кордон…
Летят казаки, словно лютая память грядущих времён.
Мелькают, мелькают копыта, едва ли касаясь травы.
Когда б супостат повстречался – ему не сносить головы;
но нет никого: ни чужих, ни своих, ни великой страны -
лишь Дикое Поле… И чёрным потоком – под сенью луны -
подобные стаду могучих кентавров, летят казаки
по следу былого, по древнему космосу русской тоски…
– Эхма, – сказал Шолохов.
– Ну? – уточнил я, желая более развёрнутого отклика.
– Душевно, – признал он. – Однако положительно оценить это стихотворение не могу, хоть ты тресни.
– Почему?
– Потому что оно упадочное.
– Но это не критерий.
– Очень даже критерий.
– В таком случае, он ложный.
– Можешь думать что хочешь, однако я своё мнение выразил. Есенин писал куда лучше тебя, но тоже упадочно – отступил от течения современности, вот и не уберёгся, диалектика жизни его задушила. А жаль, стихи Есенина я люблю. Даже позаимствовал кое-что из его поэзии.
– В каком смысле?
– В самом что ни на есть прямом.
– Например?
– Экий ты въедливый. Желаешь конкретных примеров?
– Да.
– Добре, зараз скажу, если память не обманет.
С этими словами он прикрыл глаза, вспоминая. Молчал с минуту, покачивая головой. Затем объявил:
– Слушай.
И принялся перечислять свои умышленные эпигоналии. Без сожаления, даже с некоторой гордостью:
У Есенина: «Голубая да весёлая страна» – у Шолохова: «голубая приветливая страна». И ещё раз: «по голубой весёлой земле».
У Есенина: «Со снопом волос твоих овсяных» – у Шолохова: «желтоватые, цвета незрелого овса, вьющиеся волосы».
У Есенина: «Там лунного хлеба Златятся снопы» – у Шолохова: «пшеничная россыпь звёзд».
У Есенина: «Изба-старуха челюстью порога Жуёт пахучий мякиш тишины» – у Шолохова: «Ставни дома наглухо стиснули голубые челюсти».
У Есенина: «Заневестилася… роща» – у Шолохова: «Сады