Ржевская дуга. Детство. Стихи и проза о Великой Отечественной Войне. Геннадий Федорович Русаков
Читать онлайн книгу.
берегам наших речек. Рытьё окопов продолжалось до наступления морозов в ноябре. Поэтому, когда под Москвой фашистам всыпали по полной, они отступили на подготовленные заранее укрепления, и наша деревня стала линией фронта.
Глава 6. 1942 год. Между фронтами. Мне-8 лет
В начале двадцатых чисел (21 или 22) января всех способных держать в руках лопату выгнали на расчистку дорог. Снега было много, разгребали до самой земли. Вдоль дороги образовались огромные валы, так как мы работали с рассвета и до темноты несколько дней. Когда эта огромная снежная траншея была закончена, по ней пошла техника, машины, танки, пушки, всё это переправлялось через Сукромлю на западный берег.
Войска шли около суток, за техникой уходила пехота, организованно, в плотных порядках. Вдоль всей дороги, по обеим сторонам, очевидно, на всей её протяжённости, были устроены посты прикрытия: окопчик в снегу с пулемётом и тремя солдатами, так было и напротив нашего дома. Ещё недели за две до этого, в поведении фашистов ощущалась нервозность, все деревенские, даже дети, понимали, что приближается что-то страшное и непредсказуемое и спать ложились не раздеваясь, чтобы в любой момент быть готовым ко всему.
Около полуночи, 26 января мы услышали звон бьющегося стекла и увидели через разбитые окна пламя огнемётов. Это солдаты в чёрных мундирах поджигали дома. Ночь была очень холодной. Из разговоров взрослых я помню, что было больше 40 градусов мороза. Младшего брата мама усадила на тот самый чемодан, закутав его во всё тёплое, что только нашлось, и привязала к санкам, Так он и сидел на санках у горящего дома.
Вся наша семья и нескольких соседних, собрались возле горящего дома прадедушки, похоже, потому, что он остался единственным мужчиной в этом краю деревни. Грелись мы у этого костра часа два. За это время один из солдат того флангового прикрытия со стороны реки, пришёл погреться у горящего дома а, уходя, снял с прадедушки шапку и валенки.
В старье, выкинутом из горящего дома, прадедушка нашёл старую шапку – будёновку и ватные пимы, вроде, выход: и голова, и ноги укрыты. Но тут вдруг пришёл патруль, проверяли фланговые посты, увидели у деда будёновку с красной звездой и увели его куда-то. Мы думали, что он уже не вернётся, но он пришёл. Его отпустили, когда, видимо, выяснили, что ему 96 лет и его разули их же солдаты. Мы очень обрадовались его возвращению.
А вскоре после этого, к горящему дому, у которого мы находились, пришёл ещё один солдат из флангового прикрытия. Он осмотрелся, подошёл ко мне и попытался снять с моей головы шапку. Тесёмки ушек шапки у меня были завязаны под подбородком. Когда он понял, что надо развязать тесёмки, полез рукой под мой подбородок. Я, не раздумывая, непроизвольно впился зубами в его руку и прокусил ее до крови. Он взвыл от боли и ударил меня в правое ухо с такой силой, что я отлетел от него метра на три – четыре. Хорошо, что не в сторону горящего дома и зарылся головой в сугроб. Это увидела мама, когда он шагнул