Собственные записки. 1835–1848. Н. Н. Муравьев-Карсский
Читать онлайн книгу.
и надписал в оной собственноручно следующее:
«Ежели кто хочет иметь совершенно ложное понятие о последней войне россиян с французами, к стыду человеческого ума и сердца, тот читай только партизанские стихотворения Чернышева или записки его друга Данилевского».
Вчера был у меня проезжающий из Петербурга для следования в Кирасирский полк принца Альберта Прусского, в который он назначен командиром, флигель-адъютант полковник граф Ржевуский. Человек сей, родом поляк, служил в последнюю войну против соотчичей своих. Если бы он сие сделал с убеждением в правильности поведения своего и для сохранения присяги, то сие бы ему извинительно было; но он делал сие с наглостью, служа более лазутчиком, чем военным человеком и продавая, может быть, обе стороны; ибо он до сих пор, пользуясь всеми преимуществами российской службы, не перестает относиться с порицаниями о русских и в сем отношении ведет себя самым презрительным образом. Не знаю, можно ли дать полную веру словам его; но он уверял меня, что был сам очевидцем в прошлом году следующих двух случаев.
На маневрах государь командовал одной частью гвардии, а великий князь, командовавший другою, обошел государя и отрезал его от Царского Села. Тогда государь, обратясь к войску, закричал людям:
– Ну, ребята, теперь мы все пропали. Спасайте меня и всю армию, – перекрестился, – и с Богом, ура! – закричал сам «Ура!» и, бросившись с полком, пробился сквозь неприятеля к Царскому Селу.
6 декабря был маскарад во дворце в костюмах павловского времени; великий князь Константин Николаевич был одет Павлом Петровичем, государь сам оделся каким-то лицом из тогдашних придворных, и все члены императорской фамилии и многие придворные также надели костюмы того времени, подражая лицам, которых они представляли. 3-го числа декабря была еще предварительная репетиция сему маскараду.
На днях фельдмаршал отдал мне грамоты, полученные им на ордена, письма от королей прусского и французского, разновременно им полученные, и разные бумаги, полученные им от французского правительства во время пребывания его в Париже военным губернатором для внесения некоторых из них в формулярный его список. Бумаги сии я списал для себя и храню со своими записками. Между оными нашел я одно письмо, писанное собственноручно ныне царствующим государем по окончании Польской войны. Список здесь прилагаю:
«Mon cher maréchal.
Une époque de penibles epreuves, une époque critique vient de passer; elle est remplacée par des souvenirs immortels d’une nouvelle gloire acquise par nos braves armées.
Si votre age, mon cher maréchal, ne vous a pas appellé sur les champs de bataille pour recueillir de nouveaux lauriers, vos sages dispositions et votre constante activité a su arręter le feu de la rébellion qui menacait si gravement les derričres de notre armée; surtout dans tout ce qui fut confié ŕ vos soins, vous avez su porter męme sollicitude. Vous ne serez donc point surpris, si, privé du plaisir de vous le dire de vive voix, je le fais par écrit dans ce moment. Je désire vous persuader de ma vive et sincčre reconnaissance; recevez la au nom de 1a Patrie que nous servons et ŕ laquelle le service présentement rendu n’est pas le moindre de votre longue et glorieuse carričre.
Croyez ŕ la sincerité du motif qui me dicte ces lignes, ainsi qu’a l’inaltérable estime et amitié que vous porte votre sincčrement affectionné Nicolas.
Moscou, le 29 Octobre 1831»[4].
Когда я, на спрос фельдмаршала отвечал, что прочел письмо сие, то он сказал, что должно бы показать оное ныне графу Чернышеву. Он очень чувствителен к оскорблениям, которые ему делал
Мой дорогой фельдмаршал!
Эпоха тяжелых испытаний, критическая эпоха, только что миновала и сменилась бессмертными воспоминаниями новой славы, добытой нашими храбрыми войсками. И если ваш возраст, дорогой фельдмаршал, не позволил вам быть на полях брани и пожать новые лавры, то ваши мудрые распоряжения, ваша постоянная деятельность сумели погасить пламя мятежа, столь серьезно угрожавшего тылам нашей армии; особенно во всем том, что было поручено вашим стараниям, вы сумели выказать ту же заботливость. Таким образом, вам не будет удивительно, если, лишенный удовольствия передать о том вам лично, я в настоящий момент делаю это письменно. Я желаю уверить вас в своей живой и искренней благодарности. Примите ее во имя Отечества, которому мы служим и служба которому, сослуженная вами в настоящее время, является не последней на вашем продолжительном и славном пути. Верьте искренности чувства, внушившего сии строки, равно как и неизменному уважению и дружбе к вам искренно расположенного Николая. Москва, 29 октября 1831 г. (