Перевоплощение. Алер
Читать онлайн книгу.
сейчас на дополнительных занятиях, «хвосты» сдаёт, и придёт… – Мара посмотрела на часы, – через час-полтора.
«Ага, встречу её внизу, у входа в общагу, там и поговорим, в любом случае, приблизительно час у меня в запасе, это здорово»:
– Никакого выпада, я лишь о лёгкости, с которой она сходится с людьми.
«Милый, у нас час, один час, будто мы не властны над своим временем, не способны этот час превратить в день, или год, или всю жизнь; нам предоставляют короткие свидания, через стекло, под неусыпным контролем, а потом разводят по камерам. Господи, как мы живём, где мы живём?» – а вслух другие слова, бесполезные и ничего не значащие, поглощающие отпущенное время, поглощающие безвозвратно.
Впрочем, говорили мало, только смотрели друг на друга, не отрываясь и не стесняясь, стараясь запомнить каждую слезинку и каждую улыбку, каждый порыв и каждое дуновение, то, чего у них не отняли и чем они теперь пользовались изо всех сил. А значит, они боролись со временем, которое, в этом часе, уплотнилось невозможно – редкий отрезок жизни бывает таким эмоционально наполненным, каким он оказался сейчас, в него втиснулись не дни, а месяцы, исполненные счастьем быть вдвоём… Но и их силы не беспредельны, время истекло.
«Мара, пойдём со мной, зачем мы порознь, зачем мы постоянно искушаем себя расставаниями, а потом теплим надежду предстоящими встречами, в чём смысл этой бессмысленной проверки чувств, когда даже встречи обращаются безрадостной цепочкой образов и фраз, а не решением жить вместе. Мара, пойдём же со мной…»:
– Ну, мне пора идти, до встречи, девочка.
«Костя, родной, не бросай меня, не оставляй здесь, в этом постылом общежитии, только позови, я пойду, куда скажешь, буду делать, что пожелаешь, я стану твоей вещью, я приму твой образ жизни, я откажусь от морали и добродетели, если ты этого захочешь, только не бросай меня…»:
– Пока, мальчик, приходи, если найдёшь время.
Костя покинул комнату и широким шагом направился к основной лестнице, он почти бежал, спасаясь от противоестественного разделения личности и головной боли, ударившей, как только он вышел из блока и слабевшей по мере удаления от Мары. Включился механизм удержания дистанции, если продолжить сопротивление, боль из напоминающей станет отрезвляющей (от которой полшага до тяжёлой болезни), дальше – больше, поэтому не надо ставить себя выше мира – мир выше, и он победит. Уже на первом этаже общежития Костя понял, что Мара для него пока недоступна, предела этому «пока» он не видел, но знал, что найдёт выход, потому что он существует, потому что любовь – это не пытка, любовь это награда и счастье. У Мары голова не болела, и это справедливо.
Костя вышел на улицу, решив подождать Ёлку на воздухе, морозном, но не пропитанным любопытством и праздным интересом, как в вестибюле. Подкралась грусть, от которой не спрятаться, особенно когда схлынут сильные эмоции, поначалу она несёт облегчение, заполняя следы опустошения, оставленные надрывным молчанием или криком, но потом дымчатое становится серым, а серое обращается чёрным. И такое красивое слово «грусть» окончательно тает, ибо замена ему – уныние. Вот