Я хочу обсудить здесь проблему философского и логического содержания, которая поможет нам понять некоторые пути развития наук, характерные для сегодняшнего этапа развития цивилизации. Эта проблема касается взаимоотношения двух сторон познания: анализа ↔ синтеза. Вот как их нераздельное единство объясняется в логике: «Си́нтез – процесс соединения или объединения ранее разрозненных вещей или понятий в целое или набор. Синтез есть способ собрать целое из функциональных частей как антипод анализа – способа разобрать целое на функциональные части… Анализ и синтез лишь в своем единстве дают полное и всестороннее знание действительности. Анализ дает знание отдельных элементов, а синтез, опираясь на результаты анализа, объединяя эти элементы, обеспечивает знание объекта в целом».20

      Вот еще более полное с философской точки зрения определение анализа и синтеза, данное Томасом Гоббсом в 1651 году в его знаменитом сочинении «Левиафан»: «Первое начало всякого знания − образы восприятия и воображения, о существовании которых нам достаточно известно из самой природы (naturaliter). Однако почему они существуют и откуда происходят, мы узнаем только посредством научного исследования, которое состоит в сложении и разложении предмета на его основные элементы, или в анализе (resolutione). Поэтому всякий метод, посредством которого мы исследуем причины вещей, является или соединительным (композитивным), или разделительным (резолютивным), или частью соединительным, а частью разделительным. Обычно разделительный метод называется аналитическим, а соединительный − синтетическим.

      Для каждого метода характерно умозаключение от известного к неизвестному − это явствует из приведенного выше определения философии. При познании посредством органов чувств вещь в целом оказывается знакома нам более, чем любая ее часть. Когда мы, например, видим человека, то понятие, или целостная идея этого человека появляется у нас ранее и имеет большую яркость, чем отдельные идеи его определенной фигуры, его одушевленности и его разума. Это значит, что мы сперва видим всего человека и познаем, что он существует, прежде чем замечаем в нем другие