Володя услышал часть разговора комбата с замполитом.

      – Что думаешь делать, комбат?

      – Выхода нет – будем прорубаться сквозь эту чащобу. Может, она скоро кончится, и начнется снова проходимый лес. Как тот бор. Или найдем хоть какую-нибудь дорогу, или просеку. Должно же быть что-нибудь в этом проклятом лесу. Без орудий нам много не надо – был бы проход в этих зарослях. Как только выйдем к деревне, оставим раненых у жителей. Уже понятно, что с ранеными мы далеко не уйдем.

      Через чащобу прорубались целый день. От носилок быстро отказались, т.к. идти с ними по этим пенькам было невозможно – несущие сзади, не видя земли у себя под ногами, непрерывно спотыкались, роняя свой конец носилок. С соответствующими последствиями для раненых.

      Стали по двое переносить раненых на руках. Тех, кому позволяло их состояние, сажали на закорки. Несущие менялись каждые две-три минуты. Продвигались очень медленно, но и вырубка шла медленно.

      В это время батальон начал терять форму единого подразделения. Ни о каком строе, естественно, не могло быть и речи. Шесть сотен человек растянулись вдоль искусственной просеки на пару километров. Они напоминали медленно ползущую среди кустов змею. Вторая и третья рота отстали еще и потому, что им пришлось остановиться, чтобы похоронить пять своих раненых, умерших на марше. Комбат, замполит и еще несколько офицеров находились в передней части этой «змеи». Среди них были Володя и Круглов. Рота последнего и несла основную нагрузку по прорубанию дороги, поскольку в роте не было раненых. Никаких контактов с командирами других рот у комбата не было. Те шли где-то далеко позади.

      Так проходил час за часом. День клонился к вечеру. Все предельно устали. Нужно было думать о лагере и ночлеге. Но ночевка в этом сыром чащобном лесу представлялась ужасной. Поэтому батальон продолжал свое мучительное движение. Начинало смеркаться, когда из головы колонны (хотя колонной назвать построение батальона было трудно, скорее, это была длинная цепочка с трудом бредущих спотыкающихся людей) раздался радостный крик. Лес кончился и за ним была большая вырубка.

      Муки сорного леса кончились. Более того, на вырубке быстро заметили следы колес. Они вели в правый дальний угол вырубки, где сходились, превращаясь в дорогу. Дорога была неважной и уходила в лес, который не слишком отличался от только что пройденного сорного леса. Но дорога, пусть с лужами и колдобинами, означала, что дальше не будет мучений с вырубкой прохода в чаще и ковылянием по бесконечным пенькам. Что можно идти с разумной скоростью и хоть каким ни на есть (дорога-то все-таки была извилистой и узкой) строем. Но главное – дорога должна была вывести к деревне.

      По приказу комбата головной дозор из бойцов роты Круглова выслали по дороге. Они вернулись часа через полтора. Было уже совсем темно.

      – Товарищ