Она просидела над бумагами пока буквы перед глазами не стали расплываться.

      – Я пройдусь, закончишь тут один?

      Павел кивнул, не поднимая глаз. Он внезапно очень увлекся. Или сделал вид, что увлекся.

      Машка вышла из гипермаркета и двинулась по улице. День был необычно светлым. Солнце не грело, но светило в полный накал. Кучевые облака опускались на крыши, пугали кошек, скользили.

      Машка оказалась на улочке Боковой. Здесь, если верить местной карте, располагалась контора государственной безопасности. Слепые видеокамеры все так же изучали пространство, но жизнь ушла из здания. Машка внезапно подумала, что надо бы заклеить объективы им, как закрывают глаза мертвецам.

      Мысль заставила ее остановиться. Она стояла на углу и смотрела на то места, откуда ушла всякая безопасность. Из углового окна в солнечном ярком свете кто-то кормил голубей. Сизые птицы слетались туда. Срывались с карниза и снова взлетали.

      Машка смотрела из-под руки. Крылья взбивали светлый воздух. Это было странно.

      Машка толкнула дверь с покосившийся вывеской и вошла в пустое пространство. Преодолела сломанный турникет. Ей стало не по себе. Здесь и раньше все было не очень-то жизнерадостным, а теперь все просто вымерло. Плитка. Крутые лестницы вверх и вниз. Можно было пойти поискать тайные пыточные или страшные подвалы со скелетами.

      Машка ухмыльнулась своим мыслям, и стало легче, не страшно.

      Она уже поговорила и со своими личными призраками, и с приведениями домов и улиц, и они на совместном совете разрешили ей говорить только с живыми и заботиться о живых.

      Машка подошла к лестнице. Даже отсюда слышалось хлопанье крыльев и клекот.

      Она подумала и вдруг побежала вверх, как будто снизу ее выцеливал неведомый снайпер. Она пряталась в нишах, скользила вдоль стен, пока не достигла самого верха, и остановилась, тяжело дыша.

      В одном из кабинетов Олег Глумус кормил голубей из открытого окна.