Сталинский дворик. Вячеслав Харченко
Читать онлайн книгу.
лестничной клетке, когда мы курили и обсуждали моральный кантовский императив. Семеныч с Кантом скорее соглашался, я же, как человек творческий, к моральным аспектам отношусь осторожно. Я напоминал ему и о Маяковском с Лилей и Осей, и о Цветаевой с Парнок, но Семеныч был непреклонен, отчего вызывал у меня чувство зависти и уважения.
Ашот бежал и кричал: «Сука!», – а Семеныч разбрасывал во все стороны зубную пасту, мыло «Дегтярное», шампунь «Лесной» и бритвенные лезвия «Жилет Матч 3».
Я не собирался ловить Семеныча, хотя Ашот частенько давал мне в долг горячий хлеб, гречку и табак, а иногда и пиво. Водку в долг не давал.
Семеныч бежал как Борзаковский, ноги его легко приподнимались над землей, потом парили, потом радостно и легко опускались на землю для следующего прыжка.
Ашот стремительно семенил, и казалось, что Ашот – это маленький кучерявый пудель, а Семеныч – брошенная ему злобной хозяйкой палка судьбы.
Рядом со мной на остановке 74-го троллейбуса сидели две старушки, ребенок пяти лет и участковый нашего двора Александр Петрович. При жаре в тридцать градусов и повышенной влажности он снял широкую синюю фуражку, пил «Саяны» и вытирал со лба пот огромным фиолетовым чистым платком.
Судя по всему, он ждал, пока Семеныч все выкинет и отдаст самостоятельно, потому что, во-первых, участковый не верит в показатели раскрываемости преступлений, а во-вторых, в каком-то роде является буддистом и считает, что злонамеренное вмешательство в естественный ход событий может привести к непредвиденным вселенским катастрофам.
Когда Семеныч выбросил все, что по какой-то необычайной случайности взял у Ашота, и скрылся во дворе дома № 23 по проспекту 40 лет Октября, Александр Петрович допил «Саяны», надел фуражку и пошел помогать Ашоту собирать все, что выбросил электрик на землю.
Ашот, увидев помощника и взяв из рук участкового зубную пасту и шампунь, устало произнес:
– Сука же.
Александр Петрович, внимательно посмотрев на Ашота, потом оглядев всю улицу Судакова, серое небо с нависшими тяжелыми тучами и бабушек, сидевших на остановке, произнес:
– Дождя бы, месяц не было дождя, на даче все сгорит.
Одна из старушек, услышав что-то про дачу, взглянула в сторону участкового и Ашота и сказала, что у нее дача под Куровским и на ней растут помидоры и огурцы в теплицах, картошка, яблони, вишни, облепиха и орех, а кабачки и так лезут как тараканы, их даже поливать не надо.
Ашот посмотрел на старушку и пошел в свой магазинчик. Там как раз грузчик таскал поддоны привезенного белого хлеба.
Проездной
Я езжу по перегону Выхино – Куровское каждый месяц, иногда по два и три раза. У меня в деревне Давыдово живут родители.
Население, измученное сытной эпохой стабилизации, за проезд платит редко, да я и сам, честно говоря, с большим сожалением отдаю деньги за билет, но ввиду стадвадцатикилограммового веса бегать не могу. Все же, когда идут контролеры, несутся к тамбуру. Остаются