В доме царила суматоха. На втором этаже играла быстрая музыка, звучали девичий писк, смех и целая гамма голосов. Из кухни тянуло запахом черничного пирога, маминого фирменного. Элизабет сбросила с плеч рюкзак, приставила его к стене и расстегнула мокрую парку. Не хотелось выдавать своё присутствие, но её и так заждались. Наверное. Неважно.

      – Мам? – окликнула Лиззи, вытягивая руки из рукавов.

      Джемпер отсырел несильно, но желание стянуть с себя прилипшую к коже тряпку кололо пальцы. Топот возвестил, что мама бросила дела и летит навстречу.

      – Ну наконец-то! – воскликнула она, появляясь в коридоре.

      Сара Хэйл выглядела уставшей. Еще бы. Детский день рождения – это серьезное испытание. Она ведь просила Лиззи приехать пораньше. Чтобы помочь. И Лиззи честно пыталась, но обстоятельства оказались сильнее.

      – У автобуса лопнуло колесо, – сразу сообщила Элизабет, вешая куртку на крючок и сгибаясь, чтобы расстегнуть грязные ботинки.

      – Боже! – мама прижала ладошку ко рту. – Какой кошмар! Все живы? И как ты доехала? Лиззи! Что с твоими волосами? Разве тебе можно краситься в розовый?

      Интересно, что её беспокоит больше: авария или волосы? Лиз поставила бы на волосы. Взгляд мамы метнулся вниз, туда, где Элизабет пыталась стащить с ноги обувь. Ботинок отлетел вместе с мокрым носком.

      – А что за ботинки? – не промолчала Сара. – Лиззи, это несерьезно. Тебе повезло найти работу в хорошей компании, а ты покупаешь ужасные вещи. У меня где-то были симпатичные сапожки, я тебе отдам. Всё равно не ношу.

      Второй ботинок тоже улетел с носком. Оставшись босиком, Лиз поднялась на ноги и обняла мать, не давая ей продолжить речь.

      – Мам, всё нормально, – пробормотала она. – Для работы у меня есть другая обувь.

      Не говорить же ей, что работы нет. То есть она есть, но не по той специальности, на которую родители выбросили тысячи