Он очнулся подле письменного стола, когда на дворе начало светать. Дернувшись, Витя испуганно оглянулся – но в квартире стояла тишина. За окном уже начали перекличку птицы и розоватый рассвет пробовал на вкус мягкое полотно молочного тумана, расстилающегося над спящим городом.

      Витя поморгал заспанными глазами, словно не понимая, где находится, потом зрение его сфокусировалось на магнитофоне и постепенно он вспомнил весь прошедший день, странный забег на пять тысяч метров, помехи в телевизионной трансляции, проигрыш соседскому двору и небрежный кивок Лены – все это пронеслось перед его мысленным взором быстрее молнии.

      И тогда же он осознал, что наговорил на пленку много лишнего, слишком много! Чем, конечно же, навлечет беду не только на себя, но и на маму, и – вероятно лишится не только магнитофона, но и обещанных мамой коньков на Новый год.

      Рука его дернулась и потянулась к бобине. Размотать и порезать на мелкие кусочки, пока никто не услышал! – пронеслась в голове мысль.

      Он взял пальцами за края пластикового круга, потянул его на себя, чтобы немедленно уничтожить вещественное доказательство, но другой рукой, удерживая магнитофон, чтобы тот не упал, нажал кнопку воспроизведения.

      В ту же секунду раздался голос и Витя почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом. Он попятился задом, пока не уперся в стену и не осел на ватных ногах.

      Слова, прозвучавшие сквозь шуршание и треск, были настолько далекими и странными, что он тут же покрылся мурашками с ноги до головы.

      – Прежде чем ты уничтожишь пленку, просто прослушай ее до конца.

      Теперь, совершенно точно, он узнал этот голос.

      Его собственный голос, только повзрослевший, уставший и бесконечно одинокий.

      Глава 9