Князь Владимир – создатель единой Руси. Сергей Эдуардович Цветков
Читать онлайн книгу.
ко Христу печенегов, «жесточайших из всех язычников». Так, весной 1008 г., тридцатилетний Бруно очутился в Киеве, дабы уговорить Владимира препроводить его в Печенежскую землю.
О своем пребывании у киевского князя Бруно поведал в личном послании к императору Священной Римской империи Генриху II. «Государь Руси, – пишет он, – великий державой и богатствами, в течение месяца удерживал меня против моей воли, как будто я по собственному почину хотел погубить себя, и постоянно убеждал меня не ходить к столь безумному народу, где, по его словам, я не обрел бы новых душ, но одну только смерть, да и то постыднейшую». Но Бруно настаивал, и Владимир, наконец, сдался. В сопровождении своей дружины князь проводил Бруно до южных пределов Русской земли, которые пролегали тогда в двух днях езды от Киева. Здесь Бруно увидел «крепчайшую и длиннейшую ограду» – знаменитые Змиевы валы, возведенные во время княжения Владимира для охраны Руси от печенежских набегов. «Спрыгнув с коня на землю, – пишет Бруно, – он последовал за мною, шедшим впереди с товарищами, и вместе со своими боярами вышел за ворота». Они вместе помолились и расстались.
Им суждено было увидеться еще раз – когда спустя пять месяцев Бруно, к великому изумлению и радости Владимира, живой и невредимый опять появился в Киеве, сообщив о благополучном исходе миссии и крещении «примерно тридцати душ» (вероятно, из числа старейшин печенежских родов – простой люд в подобных случаях обычно не считали). Окрыленный успехом, Бруно поставил в епископы печенегам одного из своих спутников, а Владимир взял на себя все политические заботы, связанные с устройством Печенежской епархии2.
В свидетельстве Бруно замечательно то, что этот суровый аскет ни на секунду не усомнился в подлинности христианства Владимира, в его глубокой личной приверженности христианскому идеалу. Владимир предстал перед Бруно в образе благочестивого правителя, неколебимо стоящего на охране границ христианского мира.
И еще одна черта личности Владимира выпукло проступает в послании Бруно – живая, действенная любовь князя к ближнему. Он тревожится за своего гостя, сострадает ему и – склоняется перед его духовной свободой. И хотя речь идет о римском епископе, святой Владимир не видит для себя ничего зазорного в том, чтобы оказывать покровительство ему самому и основанной им Печенежской епархии. Очевидно, что эти два человека разговаривали на общем языке веры. Оберегая степные рубежи Русской земли, Владимир ощущал себя защитником единого христианского мира, который еще не прочертил внутри себя гибельных религиозных и цивилизационных границ.
Последние годы жизни Владимира были омрачены диастическим кризисом.
Разные летописи насчитывают от десяти до двенадцати сыновей великого князя. Двое из них – Вышеслав и Изяслав к тому времени уже умерли. Остальные были посажены отцом в разных городах Руси. Но только двое из них – Борис и Глеб – были рождены в церковном браке и происходили «от корня царского», ведь матерью их была греческая царевна Анна. С точки
Впрочем, просуществовала она, кажется, недолго. Арабский писатель XI в. Аль-Бекри пишет, что около 1010 г. в плен к печенегам попал мусульманин, «ученый богослов, который объяснил некоторым из них ислам, вследствие чего те приняли его. И намерения их были искренни, и стало распространяться между ними учение ислама. Остальные же, не принявшие ислама, порицали их за это, и дело кончилось войной. Бог же дал победу мусульманам, хотя их было только 12 тысяч, а неверных вдвое больше. И они [мусульмане] убивали их, и оставшиеся в живых приняли ислам. И все они теперь мусульмане, и есть у них ученые, и законоведы, и чтецы Корана». Переход печенегов в ислам подтверждает и арабский писатель XII в. Абу Хамид аль-Гарнати.