Несколько дней спустя

      – На выставку в субботу пойдёшь? – спрашивает меня Аника.

      Для друзей Аника, для остальных Анна Павловна. Анна Павловна с дредами, проколотой губой и забитым рукавом, ага. Хоть прямо сейчас чеши учить дошколят арифметике.

      – Если успею. У ребят тренировка.

      – Десять раз успеешь.

      – Тогда иду.

      – У меня опять кожа шелушится, – жалуется сидящий рядом Боря.

      Жеманный тощий глист с замашками личности крайне сомнительной ориентации. Во всяком случае, нормальный парень не надел бы в универ розовую футболку и не сделал бы прошлой осенью мелирование.

      Да, друзья у меня огонь. Мне под стать.

      – Мажься смягчающим кремом, – советую я.

      – Мажусь. Не помогает, – грустно вздыхают в ответ. – Ты чё там делаешь?

      – Заказываю баллончики с краской, – отвечаю, удобно подперев голову кулаком и склонившись над планшетом так, что бирюзовые волосы спадают каскадом, частично закрывая меня от собеседников.

      – Хобби, приносящие сплошные убытки, – хмыкает Аника, ковыряя не очень симпатично выглядящую макаронную запеканку. Словно её уже пожевали, выплюнули и слепили обратно. На кухне, видимо, сменился повар, потому что раньше у еды был более презентабельный вид. – Хм… Я, пожалуй, пойду возьму себе что-нибудь другое.

      – Я тоже хочу! – встрепенувшись, подскакивает Боря.

      – Праша, ты будешь?

      – Нет… Хотя, возьмите булочку с корицей, – уже им в спины летит мой окрик.

      Остаюсь на некоторое время одна. Правда ненадолго. Улавливаю шорох и передо мной усаживается довольная морда Глеба Воронцова, на редкость противной персоны.

      Красавчик-брюнет с просто охренительными скулами, за которые можно устроить третью мировую. Богатенький мажорик, самоуверенный засранец, коллекционер женской невинности и редкостное хамло.

      Удивительно, но в нём поразительно гармонично сочетались сразу две ипостаси: "Мистер Очарование" и редкостный утырок, которого утюгом по роже охота треснуть. Желательно раскалённым.

      А всё потому, что Глеб у нас прямолинейный. Особо не церемонится с теми, на кого у него нет планов. А вот если планы есть… Хех, в таком случае только и остаётся, что срочно прививку делать. От любовной глеболихорадки. А то ж если зацепит, потом долго не оклемаешься.

      – Эй, Мальвина! У меня к тебе дело на миллион.

      Мальвина, блин.

      Офигеть как оригинально. Комик от бога.

      Не, я не отрицаю, что цвет моих волос сразу проводит незамысловатую цепочку ассоциаций, но твою ж накусь и выкусь, люди, проявите хоть немного фантазии!

      – Скройся с глаз моих, Воронцов, – прошу я, принципиально не понимая головы.

      – Да ладно тебе. Всё ещё злишься за Парашу?

      Параша – дебильное сокращение от Прасковьи, моего имени. Тоже данное этим недалёким гением. Примерно в том же временном отрезке, что и Мальвина.

      С Глебом мы познакомились