Сенсация. Ивлин Во
Читать онлайн книгу.
над этим нависла опасность. В предыдущий четверг произошло ужасное событие. Уильям, вдумчиво побеседовав с лесничим, проведя полчаса в библиотеке за чтением энциклопедии и подкрепив полученные сведения собственными жизненными наблюдениями, составил лирическое и вместе с тем фенологически безупречное описание барсучьих повадок – им можно было гордиться. Эту рукопись обнаружила игриво настроенная Присцилла и везде «барсука» заменила на «сойку». В субботу днем Уильям развернул «Свист» – и обмер: шутка сестры явилась для него полной неожиданностью.
На следующий день начали прибывать письма. Некоторые из его корреспондентов были настроены скептически, некоторые иронично. Одна дама спрашивала, как он может оправдывать травлю редких, восхитительно красивых птиц терьерами, а также намеренное разрушение их земной юдоли, и как с этим можно мириться в так называемом двадцатом веке? Майор из Уэльса категорически требовал представить ему свидетельства хотя бы одного случая нападения сойки на кроликов. Это было мучительно. Всю неделю Уильям ждал извещения о своем увольнении, но дни шли, а «Свист» молчал. Он сочинил и отправил изящное эссе о водяных полевках и приготовился к худшему (возможно, гнев «Свиста» был слишком велик, чтобы он мог надеяться на возвращение рукописи, и в таком случае в среду «Луг и чаща» принадлежали бы перу другого автора). Настала среда, принесли газету. Уильям дрожащими руками открыл знакомую страницу. Полевка была там – в зеленом оазисе между «Вафлями всмятку» и «Зверюшками-игрушками»: «Топкое болото не дрогнет под опушенными лапками дерзкой полевки…» Гроза прошла стороной. Вероятно, его спасло чудо.
Дядья брюзгливо требовали газету. Он с готовностью протянул ее им и, отойдя к окну, взглянул, жмурясь от счастья, на картину летнего утра: за живой изгородью, весело взбрыкивая, кружили лошади.
– Черт знает что! – раздался позади голос дяди Родерика. – о крикете опять ничего нет, вся страница посвящена какому-то идиотскому велокроссу на криклвудском стадионе.
Уильяму было все равно. Под влиянием переполнявших его чувств он решил пожертвовать грызунами (к которым питал особую слабость) и написать для субботнего выпуска что-нибудь о полевых цветах и птичьих трелях. Он мог бы даже – почему нет? – процитировать кого-то из любимых поэтов:
Ужели ты волшебным утром спишь,
Когда несутся птичьи трели? —
пропел он, мысленно обращаясь к возлежащим в верхних комнатах, и в этот момент на пороге, сопя, появился дряхлый посыльный Траутбек и, тяжело ступая, двинулся к Уильяму. На губах у него были крошки, в руках – телеграмма. Два чувства боролись в нем: любопытство и негодование; любопытство, поскольку телеграммы в Таппок-Магна были событиями редчайшими, и негодование, поскольку ему пришлось прервать «перекус» – роскошное и несуетное застолье, которым прислуга бывала занята от половины одиннадцатого до полудня.
Выражение лица Уильяма быстро убедило Траутбека,