Швейк жив!. Сергей Степанов
Читать онлайн книгу.
с Ивонной.
Панушка. Редакторкой «Сучки»? Из-за чего вы поцапались?
Гашек. Ей не понравилось, что я употребил в книге о Швейке несколько сильных выражений. Но нельзя же требовать от трактирщика Паливца, чтобы он выражался так же изысканно, как пани Ольга Фастрова и ряд других лиц, которые охотно превратили бы всю Чехословацкую республику в большой салон, по паркету которого расхаживают люди во фраках и белых перчатках.
Панушка. Ты просто запечатлел, как разговаривают между собой люди в действительности. Я ведь знаю этого Паливца. Правда, он не хозяин трактира, а только помощник официанта, но во всем остальном ты вывел его как живого. Грубиян не хуже меня. Могу под присягой засвидетельствовать, что у него каждое второе слово «задница» или «дерьмо». А вот Швейка мне не доводилось встречать. Он действительно реальный человек?
Гашек. Скорее собирательный образ. От одного позаимствовал, от другого. А больше всего от Франты Страшлипки, денщика обер-лейтенанта Лукаша. Он нас буквально извел байками по случаю. Я запечатлел его привычку в стихотворении, написанном, когда нашу одиннадцатую роту бросили на фронт: «Но самый страшный бич резервной роты – Страшлипковы седые анекдоты»
Панушка. Все ждут продолжения этих анекдотов.
Гашек. Боюсь, не дождутся. Замыслы были наполеоновские. Как в этой афише, которую мы с Франтой расклеили по всей Праге. Дарю на память. (Гашек достает из кармана сложенную афишу, отдает ее Панушке и грустно заключает) Несбывшиеся мечты!
Панушка (разглаживая афишу и читает). «Первая чешская книга, переведенная на мировые языки! Лучшая юмористически-сатирическая книга мировой литературы! Победа чешской книги за рубежом!» Да уж, буффонады и розыгрыша ты по своему обыкновению добавил с избытком. Но что мешает тебе закончить книгу?
Гашек. Лень, наверное. Видишь ли, я в третий раз приступаю к «Швейку». Еще до войны опубликовал несколько очерков о его похождениях на действительной службе. Потом, в России, написал рассказ «Добрый вояк Швейк в плену». Но основательно я взялся за моего героя только этой весной. Первая часть книги была закончена довольно быстро. Когда я уставал писать, диктовал текст Франте. Иллюстрации нам нарисовал Йозеф Лада, мы пообещали ему тысячу крон.
Панушка. Лада жаловался, что он ни кроны не увидели из обещанного и в итоге ему пришлось заплатить за вас в ресторане, где вы обмывали сделку.
Гашек. Надо намекнуть Зауэру, чтобы он послал Ладе дюжину носков и пару белья взамен денег. Все равно его лавка, как и наше совместное издательство, на грани банкротства. Я иссяк. Жаль обманутых читателей. Утешает, что их совсем немного.
Панушка. Немного?
Гашек. Совсем мало. Разве только трактирщик Паливец купил больше двадцати экземпляров и раздал своим знакомым. Говорит: «Я теперь мировая знаменитостью Любого могу послать в задницу»
Панушка. Читатели появятся. Не знаю, как там будет с переводом на все мировые языки, но твоя книга ценна тем, что она позволяет с громким смехом распрощаться с недавним недобрым прошлым.
Гашек. Таким был