Через полчаса после звонка в больницу, доктор Горталов был уже в посольстве. Френсис лежал полуоткрыв глаза и всем видом показывал, что дела у него, как никогда, плохи. Доктор измерил пульс, провел первичный осмотр.

      – Что скажете? – оба секретаря и слуга-негр замерли в ожидании.

      – Скажу, что дело очень серьезно. Налицо инфекция, которая поразила желудок больного. Сейчас он пытается сопротивляться болезни, отсюда рвота, понос и прочие прелести заболевания. Было бы хуже, если бы организм не мог бороться с инфекцией. Я много лет работаю в больнице и видел немало пациентов преклонного возраста, но чтобы человек после шестидесяти лет имел такое здоровье – это просто удивительно. Наверное, посол еще интересуется дамами?

      Это был запретный вопрос. В посольстве все, разумеется, знали, что после отъезда из России супруги посла мисисс Джейн Френсис, к нему стала часто заходить одна петербургская дама по имени Матильда де Крамм. Они познакомились на корабле в 1916 году, когда Френсис только отправлялся в Петроград для принятия высокой дипломатической должности.

      Мадам подолгу засиживалась в гостиной посла и, хотя Френсис официально объявил, что между ними только деловые отношения, и она дает ему уроки французского, этому мало кто верил. Матильда просилась уехать с посольством в Вологду, но получила отказ. Об этой связи знал даже госсекретарь Соединенных Штатов Лансинг, но по каким-то причинам смотрел на знакомство посла сквозь пальцы.

      Здесь в Вологде Френсис завел себе новое увлечение. Красивая девушка Лиза, конечно, повторяла с Френсисом основы французской грамматики, но причина её появления в посольстве была разумеется иной. Посол скучал без общения с женским обществом. Именно поэтому, услышав, что Френсис приглашает новую учительницу французского, его ближайшие сотрудники многозначительно переглянулись.

      Впрочем, вся мужская половина дипломатического учреждения питала к мадемуазель Мизенер самые теплые чувства, и её никто ни в чем не упрекал. Упрекать было не в чем, пара уроков, во время которых Френсис любезничал с девушкой, как студент с гимназисткой. Ничего более. Посол всегда гордился, что он семьянин и воспитал шестерых сыновей. Он регулярно писал письма каждому из них и отдельно некоторым невесткам.

      «Our big father»[10], – говорил про посла Филип, имея ввиду, конечно, что для всей большой семьи Френсисов, их чад, домочадцев и прислуги Дэвид Роуленд Френсис всегда был отцом семейства. В этом сердце хватало места для общения и с посторонними дамами. Впрочем, за эти маленькие слабости посла никто не осуждал.

      Доктору