Несправедливость. Марк Шнайдер
Читать онлайн книгу.
вместе с толпой.
Люди разговаривают, шум толпы привлекает. Хочется здесь остаться и не идти дальше, просто смотреть на проходящих мимо мужчин, женщин, детей.
Издалека увидел девушку, которая бежит на парнишку: прыгнула на него, тот чуть ли не упал, но успел подставить назад ногу. Обнялись, поцеловались, пошли за ручку ждать на платформе приближающийся поезд. Любовь у них, причем сильная.
Петербург иногда называют «городом любви». Как Париж, но только в России. Город собрал в себе расслабленное общество Германии, архитектуру Италии, французскую любовь. Иногда и не верится, что все это может происходить в такой стране. Вот в Москве люди быстрые, четкие, а в Петербурге все делают в свое наслаждение и никуда не торопятся. И это не потому что в Петербурге многие употребляют, а потому, что все уже привыкли быть в таком состоянии. В состоянии покоя.
Вышел со станции. Теперь нужно идти в сторону моста.
Сейчас – на Невский, потом – вдоль Дворцовой, дальше – мост. Навигатор, блядь. Налево – направо – вперед, вновь налево.
Как и рассчитывал: тридцать минут на поездку, двадцать пешком. Все по плану. Идеально.
На Дворцовой заметил кучу азиатских лиц. Любят азиаты посещать Петербург. И непонятно, зачем? Для чего им нужен северный город России? Вторая столица. Культурная. Дима знал, что азиаты потихоньку захватывают этот город. Китайцы уже русских не впускают в свои рестораны на Васильевском острове, а вот свои лица – пожалуйста, присаживайтесь. Своей местности им видимо мало, вот и решают заполнять промежутки в других странах. Чайна-таун на Ваське стремительно развивается. С одной стороны это красиво, многообразие видов Петербурга зашкаливает, ну и китайцам тоже нужно свое место выделить – целый остров, причем остров невъебических размеров.
Пусть живут тут, наслаждаются. Еда у них – охуевшая. В хорошем смысле, конечно.
Дворцовый мост. Десятый по длине в Петербурге. Узнаваемая фигура, которая соединяет два самых знаменитых острова. Сильно его жизнь потрепала: изначально строился почти двести лет назад, переносили его несколько раз, тонул как-то, потом и вовсе сгорел, реконструировали его, да и в двадцать первом веке тоже было дело, закрывали на реконструкцию. Как-то договор подписали, что его должны строить только русские, только из русского материала, только с русской душой; давно это происходило, узбеки не пришли еще в Россию.
Откуда Дима это знает – сам не понимал. Может, рассказал кто-то, может, прочитал где-то.
Развернулся на полпути до конца. Видит: Исаакий стоит. Огромный, темный, золотистый, священный даже. Построили его примерно, как и Дворцовый мост.
Все здесь древнее, как говно мамонта, – высказался про себя Дима, – но, сука, красивое. Огромное. Пиздатое! Какой город у нас в Рашке еще может похвастаться такой красотой? На ум только Москва. На хуй Москву! Цивилизация там, да. Все новые технологии появляются сначала там, да. А красоты нет. Лабиринт, а не город. В Питере заблудиться трудно,