Скоро сказка сказывается… Последняя стрела. Фантастика, повесть. Татьяна Левченко
Читать онлайн книгу.
за какими лесами да марями ни стояла его изба, – к людям, в поселения он выходил. Так не звериными же путями…
Но cколь дальше от своей, после – от последней деревни на краю леса необъятного, – всё глуше становилось вокруг, всё гуще травы на тропках, в лес ведущих. Знать, если верно передано в Сказании, – уж много слишком годов минуло с тех времён. И всё же, высматривал я, – сгодилось умение, матушкой переданное, собирательницей трав-кореньев врачующих, – как среди звериных троп человечьи выискивать: какие травки на этих тропках прорастают, даже пусть годы многие не хожены они. Так, по травам глядючи, какие и впрок сбирая, из тех, коим срок пришёл в самую силу войти, – долго ли, коротко ли, а при закате на исходе другой седьмицы вышел я к месту, где от избы, когда-то просторной, со множеством сараюшек, клетушек на былом широком подворье – только брёвна, крепко живностью мелкой побитые, но – видно-то – с изначала руками человеческими разобраны-раскатаны все срубы, а ни одно не унесено… Знать, боялись чего-то, пришли, порушили… Ну, да, Лукаву дома отчего лишили – в надежде, знать, – уйдёт она в края другие… Страшен страх человеческий необузданною силою своей: как не самого человека – всё кругом сокрушит, а не пугало бы…
Хоть и опасливо, а заночевал я на былом подворье, костерок разложил, место вычистив. Только вот, ни ручья, ни ключа не слышал, не видел поблизости и следа их. Как жили-то здесь?!
Так, сухарика матушкиного пожевал, водицей из баклажки – с утрешней стоянки у ключика малого, запил и прилёг у огня. И никто мой сон не потревожил в ночи: ни Лукава, ни зверь какой. А слышно было его в лесу премного, давно не пуганого, – по повадкам, по шагу…
Как развиднелось, решил я перво-наперво воду отыскать. И умыться, и кипяточку попить, в малом горшике, что в котомку матушка не забыла покласть, на костре сварив. Да и баклажку впрок наполнить.
Да, подворье охотничье велико было. По всему видно: хозяин крепкий держал его. Но охотничье ли? Здесь, должно быть, много людей проживало: и изба велика, по остову глядючи, да и не одна она была – ещё два, как не три сруба поменьше… Аль ошибся я, аль Сказание не о всём говорит?
Я нашёл по следам, еле видимым, место, где когда-то в огороже ворота были. Да и сами они, травой да кустарником проросшие, лежали тут же. Вот от них и выискал две тропки: та, что пошире, – когда-то дорогой была, санями, телегой проехать. А в сторону ещё стёжка виделась, травами, что на битой земле прорастают, отличалась среди густой поросли. По этому следу и пошёл. Попервах вкруг подворья, а погодя, в лес завернула стёжечка. Но не далеко. Поляна открылась широкая. Посередь поляны той – дуб стоит. Ой, да высокий! Ай, да крепкий был. Нынче же только срединная его ветвь в вышине листвою кудрявится, остальные давно повысохли и коры лишились, тянутся в стороны, голые, печальные, ан ни грозы, ни буревеи пока их не тронули: крепок дуб.
Подошёл я, и за кустарником, поблизу дуба, крышу увидел