Мы покинули бал через полчаса и отправились домой. Теперь уже она молчала всю дорогу. Удивительно, как в таком хрупком теле помещается столько злобы, казалось, еще немного мрачных мыслей и наша гондола пойдет ко дну, но – не успела!

      Гондола пришвартовалась возле уже знакомой мне террасы, а гондольер, сочувствующе мне кивнув, отправился дальше.

      Однако я никак не ожидал, какого масштаба буря разразится по приезде домой.

      Как только дверь закрылась, я направился к лестнице, непредусмотрительно повернувшись к Вильфионеде спиной. Тут-то она и напала на меня. Я частенько бывал в самом эпицентре массовых драк, участвовал в кулачных боях, в рукопашных поединках, но я никогда не пугался противника, как испугался в тот момент эту озверевшую змею в женском обличье. Она набросилась мне на спину с истошным воплем.

      Когда она успела снять свои перчатки, ещё в лодке или сразу, как переступила порог дома? Она расцарапала мне лицо так ловко, будто, пока я учился боевому искусству, она училась раздирать жертв своими звериными когтями. Мое временное замешательство дало ей фору, чтобы безнаказанно обезобразить мне лицо. Но, осознав происходящее, я обхватил ее запястья и вывернул в стороны, она завизжала, не беспокоясь о том, сколько шуму наделает.

      Резко скинув ее на пол, я отошёл к двери.

      – Ублюдок! Как ты смеешь себя вести так! Чтоб ты сдох в ближайшее вр’емя! Не надейся, что я когда-либо тебе помогу после того, что ты устр’оил на балу! – с растрёпанными волосами, валяющаяся на полу среди осколков посуды, которую мы, по всей видимости, успели смахнуть со стола, в чёрном одеянии – она напоминала ворону, неудачно залетевшую в окно.

      Ее неуравновешенность заставила меня насторожиться ещё больше, чем прежде. Я был готов к закулисными играм, интригам, недомолвкам, но никак не ожидал прямого нападения и такой честной и нелепой истерики. Как капризный ребёнок, она уткнулась лицом в пол и разрыдалась.

      – Ненавижу таких выскочек, как ты! Что ты о себе возомнил? Ты ещё ничего не сделал!