Пунктиром между пошлостью и китчем

      И огурцом между горчицею и кетчупом,

      И огольцом, довольно оголтелым,

      И голотелым, с двойственным концом.

      Юнцом, когда бы не – морщинки глаз.

      В подбрюшнике – скопленье жироклеток.

      Уж сед закоренелый водолаз,

      Охочий до смазливых малолеток.

      Вот пуповина меж вселенных параллельных.

      По ней летит метафор строй и сцен постельных.

      Пастель ландшафта, флейты пастораль,

      Эммануэль, Мишель, а после – Паскуаль.

      Рейсфедером по ватману скачки.

      Как гибко, хищно тело женщины-гепарда!

      На щелбаны играют простаки.

      Во лбу у каждого – алмазная кокарда.

      Концы в воде и пьяные юнцы.

      Глаза кондуктора – миндалины на блюде.

      Минуты три до выхода в сенцы.

      Три мига до известия о чуде.

      Три выдоха до третьих петухов.

      Четыре такта до экстаза, bona fide.

      Низам не достучаться до верхов,

      Верхи шампанью запивают мидий.

      И, радугу попробовав на вкус,

      Сиди и заправляй носки в ботинки.

      Макай в кефир печенья половинки.

      Лапша с ушей, мотай её на ус…

      Надрезав ногтем белый шар,

      Войдём в его сиянье белое.

      Выгравирован твёрдый шанкр

      На рукоятке в парабеллуме.

      Там, в сердцевине, в церебеллуме,

      Водитель тумблерами щёлкает,

      Танцует шимми, пришепётывает,

      Как ёлка, нашпигован клеммами.

      Синдром Туретта – теоремами,

      А василисков – аксиомами.

      Дави ефрейторов – големами,

      А небо – подпирай колоннами.

      Пройди святого Витта пляскою

      По всем фронтонам с ассамблеями,

      Сведи патрициев с плебеями,

      Своей потрясывая ряскою,

      Монашескою или же морскою.

      Зажги идею дерзкою искрою.

      Звезда моя, Варвара Гутентаг,

      Вонзи в мой анус чёрно-белый штяг.

      Зашей суровой ниткой белый шар,

      Взашей прогнав себя за грань сиянья,

      И в темноте затихни, причастившись знанья,

      Шампанью затушив его пожар.

      Варвара,