Ротный раздражённо оглядел офицеров:

      – Твою мать! Если бы вы знали, что мне сейчас комбриг наговорил! Я еле сдержался! – он тяжело опустился на стул и, придав лицу мрачную гримасу, хриплым от обиды голосом, продолжил – на хрена, говорит, мне такие разведчики? Что есть, что нет.

      Замкомроты пожал плечами:

      – В первый раз, что ли? Говори конкретно, в чём претензия? Неделю назад хвалил, грамоты вручал, сегодня ругает. По-моему, всё путём, как обычно.

      Капитан неожиданно успокоился:

      – Да в том-то и дело, что по большому счёту, бригадир прав. Сколько раз пытались разобраться с духами, что работают у ООНовского городка? Всё бестолку. А они совсем оборзели! Вчера, на сопровождении, бемпешка пехотная блуданула, не в тот поворот заехала, так они её без всяких итальянок обездвижили, кормовые двери заблокировали, облили керосином и подожгли. Весь экипаж заживо сгорел. Машину разыскали через двадцать минут, только поздно уже было.

      Замполит тяжело вздохнул:

      – Жаль пацанов! Что бригадир говорил? Ну, кроме ругани, конечно…

      Ротный уныло вздохнул:

      – А, что бригадир? Приказал хоть из-под земли достать. А как? Их же, паскуд, от дехкан не отличишь. Как вычислить? Да и местность там подходящая, официально-то, вся зелёнка лояльная, мирная то есть. Ни бомбить нельзя, ни артналётом прижучить, того и гляди, ооновцев своим огнём накроешь. Три дня дал на выполнение… до следующего сопровождения. Вынь, да положь. И начпо тоже подпел, мол всех партбилетов лишим. Ума не приложу, с какого конца браться? Михалыч тоже, хорош… Сказал, чтобы к завтрему предложения подготовили.