Ателею случалось видеть вдали лодки, намного более крупные, чем талавака. А еще он замечал на небе железных птиц, издававших необыкновенное грохотание. Он был уверен, что именно об этом вещал Кудесник земли: «Птицы из преисподней и дьявольские корабли белых людей».

      Ателей ничего не знал о мире других людей. Поговаривали, что когда ваювайцы впервые увидели белых людей, то вопрошали: «Вы спустились сюда по небесному пути?»

      Небесный путь – это радуга. Кудесник земли говорил: «Лишь души достаточно легки, чтобы взойти по радуге». Иногда Ателей, видя вдалеке радугу, думал о том, что будет делать, если однажды и вправду встретит белых людей. Как он будет с ними разговаривать? Могут ли они проводить его обратно на Ваю-Ваю? Ателей вспомнил слова, ненароком сказанные Кудесником земли: «Белые люди приходят и уходят, но нам, живущим по законам ваювайцев, нет нужды в белых людях. Они приносят только вред, они отбирают, они оставляют после себя эти бесполезные наручные часы, книжки, а еще таких девочек, как Расула». Кудесник земли со вздохом добавил: «Но кто знает, быть может, в один прекрасный день ваювайцы исчезнут из-за других живущих в мире людей».

      Другие живущие в мире люди. Кажется, даже они забыли о нем. Но Ателею все-таки известно, что на самом деле ваювайцы знают, что он ушел в море, они лишь настойчиво забывают его, умышленно забывают его. При этой мысли Ателей почувствовал, что так жить дальше еще нестерпимее, чем умереть. Как будто он сам оказался узником в этом мире, увеличившимся в размерах, и получил страшное наказание, своего рода забвение. Почему он должен подвергаться такому наказанию? Или такова воля Кабáна, такова судьба младших сыновей?

      Эти страдания облегчились лишь после того, когда Ателей нашел маленькую палочку, с помощью которой можно было делать рисунки в «книжках». Вообще-то, ему уже давно попадалось немало таких палочек, но сначала он протыкал ими разные вещи на острове, или использовал для укрепления жилища. Но теперь внезапно обнаружилось, что этими палочками можно оставлять следы на других вещах, и это открытие поразило его. День за днем Ателей боролся с самым большим врагом – молчанием. На этом острове не было никого, с кем он мог бы поздороваться, не было никого, кто похвалил бы его за умение плавать, тут никто не вызывал его на поединок и не соревновался с ним в нырянии. Но после того, как у него появились эти палочки, он по крайней мере мог нарисовать все то, что видел и о чем думал.

      Ателей в молчании собирал по всему острову маленькие палочки и любые вещи, на которых можно было рисовать. Он заметил, что палочки пишут толще или тоньше, и разными цветами, а некоторые спустя какое-то время перестают писать. В один из дней Ателея осенило вдохновение, и он начал рисовать на своих ступнях, на щиколотках,