Завтра будет ещё лучше!. Владимир Владимирович Нащёкин
Читать онлайн книгу.
а то одного крыжовника напихали полные сумки…
– Ага! Я сейчас, – Полина шмыгнула на кухню, где предусмотрительный отец прикрыл корзину с ягодой полотенцем, чтобы гости не заметили.
– Ты… куда это? – Павел нахмурился, но девочка проскочила мимо и ухватилась за ручку корзины. – А ну поставь! Сначала сама вырасти, собери, потом раздавай этим лодырям! Поняла?
Обычно послушная Полина вдруг топнула ногой, в глазах заблестели слёзы.
– Не кричи на меня!
– Я сказал, поставь на место!
– Не кричи! Не кричи! Не кричи! Ты только и можешь кричать! Только и можешь кричать на нас с мамой!
– Я тебя выпорю! Так задницу надеру, что сидеть неделю не сможешь! – Павел рванул на себя ручку корзины.
Дальше случилось то, чего не ожидал никто.
Девочка вскрикнула, выпустила из рук тяжелую плетёнку, крупные ягоды посыпались на пол. Полина с широко раскрытыми глазами попятилась, увидев, как загорелись бешенством глаза отца, но потеряла равновесие, поскользнувшись на упавшей клубнике.
Полинка сделала странный взмах руками и, не удержавшись на ногах, со всего размаха налетела на кухонный шкаф, ударившись виском. Татьяна закричала и бросилась к дочери. Залаяла соседская собака, почуяв беду. Светлана побледнела, с ужасом глядя на Бухарова.
Павел охнул, глядя на дочь. Сейчас он готов был отдать ради неё все на свете. У него в голове прозвучала до боли знакомая фраза: «Клубнику любой дурак соберёт!»
А на полу алыми как кровь разводами блестела раздавленная, никому не нужная, мёртвая марсианская ягода.
Липецк 2013, 21-е января 2021-го
Пижамушка моя пижамная
Рынок скромного района этого вполне уютного провинциального городка шумел и заманивал почти как цирковое шоу: торговцы помоложе перекрикивали друг друга, покупатели практичными взглядами выцеливали всё, что подешевле, а опытные бабульки тихо вглядывались с надеждой в наивные, слегка высокомерные или простоватые лица, чётко определяя по ним своего покупателя.
Виктор уже обошёл с матерью несколько рядов, но ничего особенного в серых завалах найти не удалось: одни торговцы весьма удачно впаривали итальянские брэнды с едва заметными китайскими наклейками, вторые зазывали красавиц, третьи – молча сверлили глазами, видимо, пытаясь внушить мысли о покупке.
Наконец, мама остановилась у самого дальнего ряда, где совсем никого не было, кроме одинокой армянки, с достоинством читавшей томик Чехова у своего скромного прилавка.
– Ну что, нашла что-нибудь? – устало спросил парень, представляя, сколько ещё времени они потратят на бесполезные, по его мнению, блуждания по рядам местного капитализма. От походов по рынкам у него всегда раскалывалась голова, будто ею били по прилавкам.
– Вот опять ты торопишься… а ведь мы даже весь рынок ни разу не обошли, – вздохнула мама.
– И сто раз не проверили, – вяло улыбнулся сын, со слабой надеждой оглядев прилавок. – О! Вот как раз пижамка, которую я тебе обещал! И цвет твой любимый – медово-пушистый.