Не доезжая до наших окопов метров триста, машины остановились. Солдаты выскочили из машины, и стало видно, что это не охрана комдива. Тех было больше, и вооружены они были автоматами, а этих только шесть человек, и почти все с винтовками. Бойцы осталась у машин, и только три человека, вышедшие из «эмки», пошли в мою сторону. Свиридов вопросительно посмотрел на меня, но я только пожал плечами. Кто это мог к нам пожаловать, мне было непонятно.

      Вместе со Стрелиным и еще одним бойцом, вооружившись на всякий случай автоматами, мы вышли навстречу гостям. Еще издали я узнал нашего особиста. Он держался немного сзади и вел себя подчеркнуто уважительно по отношению к командиру, вышагивающему впереди. И неудивительно. Когда тот подошел поближе, то стали видны три шпалы на петлицах, соответствующие армейскому званию подполковника[7]. Танин указал на меня, и капитан ГБ, одернув китель, подошел ко мне четким строевым шагом, отдал честь и отчеканил:

      – Товарищ Соколов, разрешите представиться, капитан госбезопасности Куликов. Направлен к вам для выяснения некоторых обстоятельств. Разрешите поговорить с вами наедине.

      – Да, конечно, пройдемте. – Я, как и все присутствующие, был ошарашен и напрочь забыл о приветствии, предусмотренном уставом. Танин тоже явно не ожидал такого и был удивлен не меньше моего. Он подозвал Стрелина и распорядился выставить часового недалеко от входа в мой блиндаж, никого не впускать.

      Спустившись с гостем в землянку, я зажег керосиновую лампу и плотно прикрыл дверь.

      – Разрешите присесть, товарищ старший лейтенант, разговор у нас, похоже, будет долгим.

      – Конечно, товарищ Куликов, присаживайтесь.

      Тянуть время мне не хотелось, да и самому было интересно узнать, за кого меня принимают. Поэтому я сразу взял быка за рога и спросил:

      – Что вам обо мне известно?

      – Вы не из нашего времени.

      Глава 5

      Капитан сразу понял по моему лицу, что не ошибся, и добавил:

      – Кстати, можно узнать, если это, конечно, не секрет, из какого века вы сюда прибыли.

      Я перевел дыхание и, наконец, выдавил из себя:

      – Из двадцать первого.

      Теперь настала очередь Куликова удивляться:

      – Простите, а по нашему летоисчислению?

      – Из две тысячи одиннадцатого года нашей эры. А вы как полагали?

      – Странно, мы считали, что вы из семнадцатого века. Вон, и кольчуга у вас была. Хотя… – гэбэшник на секунду задумался, – разница во времени составляет семьдесят лет, значит, все сходится. Теперь понятно, что означала цифра «70» на экране. – Заметив, что я не понимаю, о чем он говорит, Куликов вкратце рассказал мне историю артефакта.

      – Вот