Учение Иисуса об Отце. Реконструкция раннехристианского учения на основе сопоставительного анализа древнейших евангелий. Олег Чекрыгин
Читать онлайн книгу.
единственный. То есть старинное высокопарное слово запутывает и скрывает подлинный смысл: единственный сын своего отца, Он у Отца один такой, Самим Отцом рожденный, ничего особенного с житейской точки зрения, бывает. Вот только вопрос: а откуда бы про семейные обстоятельства Самого Бога знать смертному человеку, писавшему Пролог? Да еще и пересказывать эти Божьи семейные подробности на вполне земной лад отношений отцов и детей? С этой точки зрения подобные утверждения выглядят ненаучной фантастикой: с чего бы Богу открывать простым смертным свои семейные тайны? Таким образом получается, что от Учения Иисуса здесь только впервые обозначение Бога не просто безликим собирательным названием иудейских имен бога, но по имени, открытом нам Иисусом – Отец. Именно эта строка ярче всего указывает на позднюю редактуру текста времен начала богословских баталий, ведшихся «православными» с «гностиками» со второго века.
Идем далее.
«15 Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня».
Где сказал, кому сказал, когда? А – в последующем рассказе о посещении Иоанна фарисеями. Автор Пролога не может утерпеть и выдает себя: он сперва читал евангелие Иоанна, а потом дописывал к нему пролог. То есть поставил телегу впереди лошади.
«16 И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать», – от полноты кого, Иисуса? Это в каком же смысле полнота? В церковном учении имеется понятие Полноты Святого Духа, каковой Полнотой обладает Церковь, но останавливает внимание «благодать на благодать», то есть все-таки, оказывается, можно к Духу Божию еще и еще прибавить немного Духа, усилить Бога, умножить Его, увеличить? Поскольку Бог есть Дух, то или присутствует во всей своей Полноте или не присутствует вовсе, на части Дух не делится. Но, во всяком случае, это предмет богословских споров гораздо более поздних, чем предполагаемое время написания евангелия в конце первого века.
«17 ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» – а-а!, вот в чем дело: все ж таки некая неявная, но, безусловно, спасительная часть благодати, оказывается, содержалась в иудейском Законе, данном Моисеем, а Иисус добавил к ней еще и своей благодати-истины, и тут случилась благодать-возблагодать, Ветхий Завет слился с Новым воедино. На этом основании сегодня проводится мысль и выдвигается новая, революционная идея о равной спасительности Нового и Ветхого заветов: для христиан Спасение в Иисусе, а для иудеев – в Торе.
К очевидной абсурдности этой многоэтажной религиозной конструкции остается – для «полноты» – добавить, что согласно современным научным воззрениям, библейские герои, в числе которых и упомянутый выше Моисей и сам еврейский родовой бог Яхве-Иегова, являются героями вымышленными, а вся библейская история еврейского народа –