В поселение к мурси иногда заявлялись иноземцы посмотреть на житьё-бытьё малого народа Африки. Разговаривали на незнакомых наречиях. По ребячьей простоте, а может из гордости парнишка каждый раз протягивал гостям ценную справку сложенную вдвое, которую бережно хранил в одном из сухих лабазов на дереве. Пусть не думают, что он никто! Он Оликоси Мулу!

      К сожалению приезжие не могли прочесть документ на амхарском, что придало бы подростку важности. Оттого в нём крепло желание сделать это когда-нибудь самостоятельно.

      К белокожим людям неприязни не испытывал, только не очень приятно, что они, называемые ничего не значащим словом «туристы», много смеялись над его матерью. А она ведь, как только завидит светлый джип на пыльной саванной дороге, сразу сооружала оригинальную причёску из мотка мягкой проволоки, закрепляла её за уши и закладывала внутрь сигаретные фильтры. Готовилась к встрече. Спешила вставить лучшую узорчатую тарелку дэби в дыру на нижней губе, чтобы ни один человек не видел её свободно болтающейся на подбородке. Красиво так было, а они ухмылялись. Наверное, им не очень-то нравилось, но деньги за снимки платили.

      Цветные картинки на экране вызывали у ребёнка удивление. Конечно, у мамы были ещё украшения, чтобы понравиться гостям. Они на шкурах в углу хижины высились большой горкой. Но та инсталляция с сигаретными фильтрами особенно была хороша.

      Как-то матушка взяла своё чадо на городской рынок за восемь километров от дома. Надо было поменять мешочек кукурузы с их поля на сандалии себе и тканевую накидку сыну. Растёт ведь.

      Жарко под солнцем и горячо идти по раскалённой полупустыне в разбежавшихся колючих деревцах, но любопытство к смене однообразно проходивших дней разбирало мальчонку, готов был вытерпеть всякие невзгоды.

      Город увидел впервые. Много эмоций возникали одна за другой, но особенно заинтересовали ребята его возраста в бордовых шортах и белых рубашках. Родительница объяснила, что это школьники. Они учатся писать на бумаге и читать на языке амхарик.

      Будто град, на неё обрушилась масса вопросов:

      – Что такое школьники? Как они учатся? Почему я не учусь? Почему нет школы в нашем хуторе? – трудно было ответить сразу на всё, а сын продолжал.

      – Я хочу научиться читать и писать на амхарском языке. Мне очень хочется.

      С того похода судьба мальчика совершила крутой вираж.

      Каждый незанятый день втайне от всех он бежал восемь километров под незастеклённые окна школьного корпуса. Ведь у него теперь была тканевая накидка, что укрывала презренную для городского жителя наготу. Садился спиной к стене и вслушивался в каждую фразу учителя, доносившуюся через оконный