Забита будка у ворот,

      Не слышно бубенцов на гривах,

      И бронзового фавна рот

      Не мечет в урну струй игривых.

      И ковыляющих утят

      Не провожают всхлипы лая,

      А листья медленно летят,

      Холодным пламенем пылая.

      И в огороде за плетнем

      На перерытых грядах пусто,

      Лишь у стены прижавшись в нем

      Торчит лохматая капуста.

      И убаюканный мечтой,

      Вновь проскитаюсь целый день я

      Под сенью рощи золотой

      В очарованьи запустенья.

      Твой яркий дар – чудесная певучесть,

      Слух чаровать тебе присуждено;

      Твои стихи – прекрасное вино,

      В них нежный вкус и сладостная жгучесть.

      Поэтом быть твоя земная участь,

      В сплетеньи строк низать к звену звено

      И птицей петь – о чем не все ль равно? —

      Легко-легко, не сетуя, не мучась.

      Ты все воспел: полночный бред луны,

      И страсть огня, и холодность волны,

      Любовь и смерть, норвежца и японца,

      Простор полей и зоркий горизонт,

      И завещал быть пламенным как солнце…

      Привет тебе, наш солнечный Бальмонт!..

      Бальмонт прекрасный!

                К тебе сгорая

      От неги страстной,

                В преддверье рая

      Я возлетела

                Как пылкий кочет,

      Трепещет тело

                И кровь клокочет.

      Дрожу как лань я,

                Моя мечта ты!

      Прими посланье

                Влюбленной Таты.

      Сережа задремал в кровати,

      Со службы «прапорщик» пришел,

      И Вы велели быстро Кате

      К обеду накрывать на стол.

      А мне довольно скучно было,

      Зевоты я сдержать не мог,

      Присел, взял ручку и чернила

      И написал Вам восемь строк.

      Промчится быстро жизнь неистовая

      И на закате Ваших лет,

      Страницы эти перелистывая,

      Вы мой найдете легкий след.

      Черемухой повеет в комнате

      И