С точки зрения немецкого командования, для 7-й танковой дивизии попытка «безоглядно наступать» обернулась неудачей. В донесении дивизии Бальку от 16.10 7 марта указывалось: «Наше наступление от Фридриховки на восток и из района Подволочиски на север столкнулось с упорным сопротивлением врага, постоянно получавшего подкрепления с севера. В упорных боях, в которых наши подразделения также понесли значительные потери, удалось уничтожить 14 танков и штурмовых орудий противника»[70]. Согласно итоговому донесению за 7 марта в строю в соединении оставались 1 Pz. IV, 1 «Пантера» и 1 «Тигр»[71]. То есть за день были выведены из строя как минимум 4 «Пантеры» и 2 «Тигра».

      «Лейбштандарт», подвергаясь сильным атакам с севера силами 9-го мехкорпуса (см. ниже), в контрнаступлении фактически не участвовал. По советским данным, был предпринят лишь выпад при поддержке 3 танков на Авратин, благополучно отбитый отрядом 6-го гв. мехкорпуса. Следует отметить, что сам В. М. Баданов отменил отданный им ранее приказ на наступление корпуса, приказав «закрепиться на достигнутом рубеже». Бригады мехкорпуса удержали занятые позиции, в том числе позиции батальона 16-й мехбригады, седлавшие железную дорогу.

      По итогам боев 7 марта немцы, наконец, разглядели появление советской 4-й танковой армии. В донесении XXXXVIII корпуса по итогам дня в качестве противника «предположительно» указывались 6-й мехкорпус и 10-й танковый корпус армии В. М. Баданова. Это привело к смене оценок и задач. Начальник штаба немецкой 4-й танковой армии Фангор вечером докладывал в группу армий, что «XXXXVIII тк ввиду превосходящих сил противника сможет в лучшем случае отбить шоссе и нанести противнику потери, особенно в танках. Принимая во внимание соотношение сил, ТА ни в коем случае не в состоянии наступать на север». Начальник штаба ГА «Юг» согласился с ним – «противник наносит редкий по своим масштабам главный удар оперативного значения».

      Несмотря на достаточно реалистичную оценку обстановки, XXXXVIII корпусом 8 марта все же предпринимается