Генезис педагогических понятий в России в XI – XX вв.. А. Н. Рыжов
Читать онлайн книгу.
разорением храмов и, как следствие, сокращением числа училищ, приходскому духовенству разрешалось уже частным порядком в церквях или домах прихожан учить детей грамоте, письму и счету. И плата за их труд происходила уже не из княжеской казны, а осуществлялась самими обучающимися «по их силам», т. е. платили кто сколько мог. Такие священники и дьяконы стали называться «мастерами грамоты». Лишь пению в этот период обучали нередко лица не духовного звания, для которых подобное занятие было своего рода ремеслом. В этой связи нуждается в переосмыслении укоренившийся в историко-педагогической литературе взгляд, будто бы «мастера грамоты» – частные лица, повсеместно занимавшиеся обучением с XIII по XVII вв. при отсутствии церковно-государственных училищ.[89, с. 28–29; 90, с. 49]
Термины «учение», «учитель», «ученик» встречались и в таких источниках, как царские грамоты и послания архиереев. Например, в Послании 1228 года (список XVI века) Патриарха Германа II (1222–1240) Митрополиту Кириллу указывалось: «… аще и пленники некия потом учителем их предающее учити священныя грамоты и учения священный возраст».[91, с. 304] Далее в тексте грамоты содержится важное требование о запрещении рукополагать в священники и назначать учителями пленников, так как само их положение может отрицательно повлиять на воспитание вверенных им детей. Сохранились примеры использования термина «учение» и в царских грамотах. Например, в Грамоте Царя Иоанна IV Васильевича (1557 г.) в Казань предписано: «Учити же младенцы не токмо читати и писати, но читаемое право разумевати, и да могут и иные научати».[92, с. 243] Раскрытие задач деятельности учителей-священников в только что присоединенной к России Казани отражает распространение русской педагогической терминологии на новые российские территории.
Большой популярностью у представителей различных сословий на всем протяжении XI–XVII вв. пользовались духовно-нравственные сборники «Пчела», «Измарагд», «Златоструй» и др., которые служили и для домашнего, и для училищного чтения. Тексты сборников содержали весь спектр педагогических терминов, которыми пользовались в тот период. Из этих сборников население Руси узнавало не только о сути педагогических терминов, но и также о правилах и средствах обучения и воспитания. Например, сборник «Златоуст» (рукопись XIII в.) призывал: «Се учитеся, добро есть, день и ночь».[93; 94, с. 316] А в сборнике «Пчела», с которым были знакомы на Руси с XI века, существовал ряд отдельных глав, посвященных обучению и воспитанию: «О мудрости», «О учении и о беседе», «О поучении», «О философии и об обучении детей» и др. Важно, что тексты «Пчелы» при переписывании оставались практически неизменными и на протяжении веков передавали следующим поколениям то же содержание педагогических терминов, которое было усвоено в предыдущие столетия. Сохранившиеся рукописи имеют большое число читательских приписок на полях, иногда с датами, позволяющими говорить о чтении одного и того же текста многими поколениями на протяжении XIV–XVIII вв.
Структурно каждая глава сборника