Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий. Ю. В. Кривошеев
Читать онлайн книгу.
земли» [ПСРЛ, т. II: стб. 520]. На первый взгляд, центр тяжести этого конфликта заключен в династических распрях. Южный летописец обвиняет во всем Андрея Боголюбского, называя его «самовластцем», имея в виду его притязания руководить («волоститься») в Суздальской земле без своих братьев. Но, как явствует из другого летописного текста, они имели на княжение здесь такое же или даже большее право, поскольку «вся земля» (ростовцы, суздальцы, владимирцы и переяславцы) еще при Юрии «целовавше… на менших детех, на Михалце и на брате его (Всеволоде. – Ю. К.) и преступивше хрестное целованье, посадиша Андреа, а меншая выгнаша» [ПСРЛ, т. I: стб. 372]. Посажение Андрея произошло, следовательно, как и изгнание братьев, в нарушение клятвы теми же горожанами и волощанами, включавшими в себя и местное боярство[15]. Именно среди них Андрей пользовался в то время популярностью: «…занеже бе любимъ всеми за премногую его добродетель» [ПСРЛ, т. I: стб. 348]. Они и стали его опорой в споре с братьями и поддерживающей их партией. Вместе с ними изгоняются племянники и, что важно, «мужи отца… переднии»[16]. Видимо, дружинное боярство выступало проводником идей и дел Юрия Долгорукого в этих землях. Не зря же он Георгию Симоновичу «яко отцю, предасть область Суждальскую». Оставаясь верными своему «патрону», следуя клятве «меншим детем», к которым они и должны были перейти, дружинники и после смерти Долгорукого видели его «законных» наследников в Ростово-Суздальских землях в Михалке и Всеволоде. Не разделяя планов Андрея, боярство, возможно, вмешивалось в княжеское управление краем[17] [Рыбаков 1982: 550]. Конечно же, боярство не пренебрегало и своими целями. При малолетстве князей оно могло выступать, как и привыкло, полными хозяевами в управлении землей. Так и случится в недалеком будущем при Ростиславичах[18]. Видимо, ограниченное в управлении и получении доходов уже при Андрее, с изгнанием князей оно и вовсе лишилось бы доходов, переходящих его дружине[19]. Но и «переднии мужи» не были едины – противоречия имели место и среди них. С Андреем Боголюбским оставалась какая-то часть отцовских дружинников, в частности боярин-воевода Борис Жидиславич, сын боярина Юрия Долгорукого[20] [Сказание о чудесах: 38–39; ПСРЛ, т. I: стб. 365; Кучкин 1984: 88].
Таким образом, в отношении Кучки можно сказать по-прежнему: он был представителем местной родовой знати.
Москва и москвичи в борьбе городских общин во второй половине XII – начале XIII В
До конца I тысячелетия н. э. в Волго-Окском междуречье и прилегающей округе (на севере до Белозерья, на юге до Муромских лесов) проживали в основном финно-угорские народности: меря, мурома, весь, мордва, голядь, мещера. С IX в. сюда стали проникать первые группы осваивавших Восточно-Европейскую равнину восточных славян. Это были ильменские словене и кривичи, пришедшие с северо-запада. В VIII–IX вв. в бассейне Оки оседают вятичи. Первоначальное освоение славянами Волго-Окского междуречья завершается в XI–XII вв. [Седов 1982: 143–151;
Историки настаивают, что этой силой было только местное боярство [Воронин 1935: 217; Насонов 1969: 130, 146; Кизилов 1970: 18, 25]. Ю. А. Лимонов приходит к выводу, что «личность нового князя устраивала все прослойки феодального общества, кроме крестьянства» [Лимонов 1987: 46]. Необходимо заметить, что заключение относительно сельского населения основывается сугубо на логических умозаключениях автора и не подкрепляется источниками [Лимонов 1987: 45].
Видимо, здесь были замешаны и церковные круги [ПСРЛ, т. I: стб. 350; т. II: стб. 520].
Еще большему, чем прежде, переключению дружинного боярства на местные интересы способствовала ликвидация даней в пользу Киева – одного из основных их занятий ранее.
«Сама князя молода бяста, слушая боляръ, а бояре укажуть и на многое именье» [ПСРЛ, т. I: стб. 375].
Так было в Галицкой Руси [Пашин 1986: 18].
Кстати, этому, так сказать, новому поколению «передней» дружины нельзя отказать в последовательности действий. Выступая здесь против Михалки и Всеволода, они и впоследствии окажутся в лагере, ведущем борьбу против них, – в лагере «ростовцев» [ПСРЛ, т. I: стб. 330].