Потом добавила, что он мой светлый лучик,

      Про царство темное, конечно, ни гу-гу.

      Как хорошо, что нас чему-то в школе учат

      И перед ним блеснуть я знаньями могу.

      Я расписалась – про Онегина с Татьяной,

      И про Герасима и бедную Муму,

      Про то, что музыка на сердце лечит раны,

      Я намекнула тоже богу моему.

      Полюбовалась я на свой красивый почерк,

      Решила твердо – надоело мне страдать.

      Конверт заклеила – лети, мой голубочек,

      Поцеловала и ответа стала ждать.

      Я в парикмахерский салон пошла с получки,

      Решила химию я сделать для него.

      К его приезду надо ж выглядеть получше,

      Хоть и без химии я тоже ничего.

      Подшила юбку, чтоб коленки стало видно,

      Купила клипсы голубые, под глаза.

      И так за жизнь свою мне сделалось обидно,

      Что накатилась, тушь размазавши, слеза.

      Однажды вижу – мой любимый на экране,

      И вдруг блондиночка цветы ему дает.

      Куда полезла эта дура, он же занят?!

      Ко мне приедет он, как только все споет.

      Но потянулись дни и долгие недели,

      Слетели листья все и снегу намело,

      И я подумала однажды: неужели

      Мое письмо так до него и не дошло?

      Уже всю химию мне срезал парикмахер,

      Резинкой черненькой я хвостик собрала.

      Давно пора бы мне послать все это… к черту,

      А я сидела и, как дурочка, ждала.

      Смотрю, законный мой чего-то заподозрил,

      Не знаю, что он мог заметить с пьяных глаз?

      Пришел однажды и дает мне в руку розы,

      Пять лет живем мы, а такое в первый раз.

      Потом он спать пошел, а я включила телек,

      Шипом от розы укололась и реву.

      Глотаю слезы – неужели, неужели

      Так без него весь бабий век я проживу?

      Летели дни, а он все реже на экране,

      То в День милиции, то где-то в «Огоньке».

      Вдруг стало легче чуть моей сердечной ране,

      И я устала жить в печали и тоске.

      Прости-прощай, моя любовь, мой композитор!

      Душа еще чуть-чуть поноет и пройдет.

      Ведь ты ж мужик, а мужики все – паразиты,

      И мой сейчас, небось, подвыпивши, придет.