И в музее почти пусто, и ничего лишнего,

      А может, это всё забытое и пронзительно личное —

      Которое не описать и не передать словами?

      А может, лучшее – это расстояние и молчание

      …между нами?

      Ведь сколько прошло – сорок лет, пятьдесят?

      Но часы на башне, как прежде, стучат.

      И голуби те же снуют под ногами,

      Как тогда, когда мы по брусчатке сбегали

      Вниз и смеялись, не стесняясь прохожих.

      Нарочно, чтобы им стало понятно тоже,

      Как нам хорошо и всё в мире – у наших ног.

      И что ни предложит теперь сам Господь Бог,

      У нас уже есть, и другого не надо.

      Одна ладошка твоя у меня в руке,

      На вторую дышу, целуя, а сам

      согреваюсь твоим взглядом,

      Васильками, плывущими по реке,

      Глазами, горящими над листопадом.

      Наверное, это не повторить, впрочем, как за оградой…

      Пусть лучше останется тихая память,

      Как над речкой пришлось молодыми плавать,

      Сплетаясь руками и лицами над водой.

      Но теперь мы уже не напротив друг друга,

      Разделённые временем и всяческой ерундой.

      Я теперь для тебя просто друг,

      Ну а ты для меня лишь подруга…

      А может быть… всё-таки… ну а вдруг…

      Да нет, лишнее видеться нам с тобой,

      Слишком поздно… и в ощущениях сложно.

      Да и адреса нет: я давно позабыл адрес твой.

      Скажешь: «Не может быть!»

      …Да, теперь и такое возможно!