Москвич в Южном городе. Вячеслав Харченко
Читать онлайн книгу.
тридцать лет в северной Москве, я был вынужден ежесекундно скрывать свой взрывной невыдержанный южный темперамент под маской скучающего безразличия. Я мысленно убивал толкающихся пассажиров метро, душил неторопливых продавщиц, проклинал громко орущих детей и кидал камни в огромных клыкастых псов. На юге я могу это делать абсолютно легально.
Я могу ругаться на рынке с молочницами за каждую копейку, я могу спорить о политике Верховного главнокомандующего и посылать его в жопу, я могу скандалить, требовать и ужасаться. И заметьте, никто, никто не подумает, что я сумасшедший. Я могу сегодня поссориться, а завтра помириться, я могу ехать в электричке и на протяжении всего пути доказывать дряхлому старику, что его инжир дрянь, а он сначала схватит меня за грудки, а потом нальет шестидесятиградусной чачи, и мы будем рыдать и смеяться, как безумные.
Я могу здесь три часа просто говорить, и меня будут слушать, а не мрачно кивать и поддакивать, как на севере. Я могу не хвалить Мандельштама и Олешу и не ругать Верочку Полозкову, я могу не читать газет и журналов и вместо канала «Культура» смотреть «Ютуб».
А самое главное, я люблю южных женщин. Черноволосых, с крутыми бедрами и стройными ногами, с кричащей красной помадой, с розовыми ногтями в пять сантиметров, торчащей шелковой комбинацией из-под кожаной юбки, в пышных синтетических шубах, как у барашков. О, эти шумные, язвительные и пылкие южные женщины, так жаждущие не айфонов, а любви!
Любимая
Любимая пишет, что мне надо на ком-нибудь жениться.
«Я на тебе женат», – удивленно написал я, отложив Зинаиду Гиппиус.
«Ну смотри, вот, например, Пелагея».
«Кто такая Пелагея?»
«Певица знаменитая».
Чат пылал.
«И что Пелагея?»
«Разводится с Иваном Телегиным».
«Кто такой Иван Телегин?»
«Хоккеист знаменитый».
«Да ладно, я всех хоккеистов знаю. Третьяк, Фетисов, Мальцев, Харламов, Боби Ор».
«Он в ЦСКА играет».
«Хорошо, но какое это отношение имеет к нам, зачем разводиться?»
«Чтобы потом пожениться», – на меня смотрели, как на сумасшедшего.
«На ком?»
«Не знаю. Но зато об этом напишут газеты».
«Ага-ага, газеты напишут только в том случае, если я зарублю поэта, например, Г. В.»
Я представил, как я еду к Г. В. на Конаковскую дачу и вместо обещанной ему книги Сопровского из серии журнала «Огонек» везу за пазухой топор. Я выхожу на дальней глухой станции, потом долго иду по заснеженной степи к даче Г. В. Г.В. сидит за столом, пьет чай с баранками и пишет стихи. Я смотрю на него сквозь окно. Мне жаль Г. В., но тяга к известности толкает меня на чудовищный поступок. Я открываю дверь дачи, достаю топор… На этом мое воображение дало сбой.
Я подумал и написал Лене: «Мне кажется, жизнь – это не догонялки».
Я еще какое-то время представлял заголовки газет. Мне почему-то было стыдно перед Г. В.
Надежда и эпическое начало
– Мне кажется, Слава, в вашем повествовании не хватает эпического начала, – сказала мне соседка Надежда и вернула зажигалку.
Вообще-то