Картонная Мадонна. Татьяна Короткова
Читать онлайн книгу.
пришлось энергично пробираться вперед, тесня курсисток, которые имели те же намерения, что и Орлова. Спальных вагонов четыре, но в каком именно едет Макс?
Сашенька досадовала на Макса за всю эту суматоху, за свое слишком раскрасневшееся личико, за выбившуюся из-под шляпки прядь волос и за свои ботинки, которые не раз были отдавлены. Паровоз издал торжествующий звериный рев, выпустив в застекленный каркас последний столб дыма, и, наконец, остановился.
Сашенька привстала на цыпочки, надеясь разглядеть курчавую голову Макса. Куда там! Эти нахальные курсистки не церемонились, не жалели своих грошовых ботинок, высоко держали в руках букеты подвявших цветов. Да и зазевавшийся со своим аппаратом фотограф умело двигал локтями…
– А ну-ка, расступись! Куда гребешь – не видишь: дама! Ваше благородие, эдак вас тут затопчут. Позвольте – в целях сохранения… – прокричал кто-то в самое ухо Сашеньки, пахнуло одеколоном «Шипр», чьи-то сильные руки подхватили учительницу и буквально вынесли вперед, туда, где репортеры образовали полукруг свободного пространства и приготовились к работе.
Спаситель Сашеньки – молодой, чернявый, как бес, парень, весело подмигнул ей. В этот миг двери вагонов открылись и на перрон ступили пассажиры.
Конечно же, Макс ехал в первом вагоне. Он вышел, одетый с европейской элегантностью, и радостно оглядел толпу, будто показывая: вот он я! Получилось довольно комично: все-таки было в нем что-то от грузчика, облаченного в барское платье, артистический балахон сидел на Максе естественнее.
Следом из вагона вышли еще двое. Один с «деревянным» лицом, надменно-аристократичный, худой, похожий на декадента. Другой – плотный, с грубоватой фигурой простолюдина, с большим носом и крупным покатым лбом, выбритым подбородком, жидкими длинными волосами и с моноклем в глазу.
– Макс! Макс! – взвизгнули курсистки, и довольный Волошин помахал им рукой.
Тут же суета достигла апогея. Макс в толпе приезжих неспешно двинулся в сторону вокзала, курсистки с глупыми возгласами стали забрасывать его цветами. Макс отказывался позировать в одиночку, тормозил, приобняв за плечи то декадента, то того, что с моноклем, и тут же возникали магниевые вспышки.
– Господа, позвольте представить, молодые поэты: Николай, Алексей! Запомните: Николай, Алексей. Это лучшее, что я мог привести из Парижа.
Репортеры суетились, стараясь вклиниться и задать вопросы, Макс шутил, в толпе смеялись, а два его спутника хранили молчание.
Макс бросил ободряющий взгляд на своего плотного протеже, у того из-за необходимости удерживать монокль лицо казалось несколько перекошенным. Монокль упал, повис на цепочке, и молодой человек на миг потерял свое брезгливое выражение.
А в Максе все осталось прежним, и голос был тот же – звучный, идущий поверх голов. Сашенька отлично помнила – голос его многолик, как ветер, блуждающий в горах. Судя по бешеному биению сердца, она и вправду все еще была влюблена.
Из