Полынь скитаний. Ольга Рожнёва
Читать онлайн книгу.
Дубровины познакомились с обычаями и традициями Синьцзяна, ставшего их многолетним пристанищем. Они жили в провинции, а не в русском Харбине и не в международном Шанхае. В Урумчи нравы были строже, а уйгурки даже носили хиджаб.
Дубровины научились понимать строгую иерархию, принятую в китайском обществе, никогда не прерывать собеседника, сколько бы он ни говорил, а лишь кивать головой в ответ, ведь кивок не означает согласия, а только что вы понимаете все сказанное. К знатным китайцам нельзя было обращаться просто по имени, но обязательно по имени и фамилии или прибавляя к имени «молодой» Джан, «почтенный годами» Джан, «господин» Джан, профессию, скажем, «доктор» Джан. По имени сам китаец мог назвать, пожалуй, только жену или ребенка, а обращаться так к чужим людям – дерзость.
Дубровины узнали, что показывать на кого-то пальцем у китайцев считается угрожающим жестом, а обещая или клянясь, они похлопывают себя по затылку. Узнали также, что здесь пожилому человеку считается очень почетным и приятным получить в подарок гроб.
Научились Дубровины не выказывать признаков торопливости и отдыхать часа два после обеда. Куда торопиться в Китае, который существует под знаком долголетия? Куда спешить, когда жизнь твоя принадлежит вечности?
Научились также не пытаться приобнять друг друга и даже поцеловать в щеку на людях, хотя в больших городах, например в Шанхае, где были международные концессии, англичане и французы целовались и обнимались, не обращая внимания на местные традиции. Для самих же китайцев взять девушку за руку и прилюдно посмотреть ей прямо в глаза считалось уже верхом эротики и даже сценой, не предназначенной для общественных мест.
Константин Петрович и Елизавета Павловна с интересом наблюдали за празднованием китайцами шумного Нового года: обычаи предписывали производить как можно больше шума, дабы отпугивать злых духов. Китайцы очень старались: множество шутих и фейерверков издавали оглушительный треск, сухие бамбуковые палочки баочжу, попадая в печки, к радости хозяев дома, громко трещали и искрились. А вокруг разливался аромат благовоний, разноцветные бумажные фонари освещали темное небо, огромный дракон с раскрытой пастью плыл в ночи, изгибаясь всем своим золотым телом при помощи не менее десяти танцоров-китайцев с шестами. Движения дракона сопровождались ритмичными ударами барабанов и гонга, а от головы и тела струился золотистый свет. Привязанные к шестам тонкой невидимой проволокой, в воздухе парили китайчата в красных шелковых одеждах.
Бедняки праздновали Новый год день-два, богачи могли веселиться гораздо дольше.
Это было ярко, зрелищно, но душа Дубровиных принадлежала православному Рождеству с его полным надежд Сочельником и ожиданием первой звезды, вертепу из еловых ветвей с иконой Рождества Христова внутри, праздничному ночному богослужению и тихой чистоте снежного утра.
Побывали Дубровины и в китайском театре, где фоном служила ткань с изображенными на ней диковинными птичками. «Райские птицы», – задумчиво сказала Елизавета Павловна.